Твоя сторона. Ирен Скрытская

трусость, за исключением тех случаев, когда ему, напротив, всё становилось безразличным. Тётя Аня всё делала для того, чтобы люди, окружавшие её, не опускались и не приходили в такое состояние. Но было тяжело. Очень-очень тяжело. И тёте Ане, наверное, больше всех.

      Вот вчера, например, в соседний дом попал снаряд. В квартире, где вынесло окна, жили знакомые тёти Ани. Как только воздушная тревога закончилась, она поспешила туда. Анька, конечно, за ней. И Костик тоже. Тиму хотя и не очень-то хотелось вставать, но он из-за Аньки пошёл вместе со всеми. Но лучше бы не ходил.

      Поспешили – это громко сказано. Все ведь еле передвигались. Так вот, пока ползли, тётя Аня всё причитала: «Там Варенька, Варенька. Одна с ребёнком. Только бы с ней ничего не случилось!»

      Увы, случилось. Тим сразу потерял сознание, как только увидел этот ужас. Варенька сидела, прислонившись к стене, вытянув перед собой худые ноги в валенках. Она показалась Тиму живой, пока он не посмотрел выше. Зачем только посмотрел? Никогда, никогда этого не забудет! Какими чудовищными показались ему компьютерные игры, где убить человека казалось таким простым делом…

      Вареньке снесло полголовы.

      Это фашисты её убили. Так легко и просто.

      Только что, до налёта, девушка была жива, и вот – уже у неё нет полголовы. Тим не знал, когда все эти мысли пришли ему в голову: до или после обморока, но только увидев это кошмарное зрелище, он закричал (откуда только голос взялся? С некоторых пор все только переговаривались тихими голосами) и упал. Позорно грянулся об пол. Тут такое – человек убит, а он – в обморок. Все, конечно, бросились его в чувства приводить, Анька ему в лицо водой начала брызгать. От этого Тим и пришёл в себя. Увидел над собой лицо Аньки, улыбнулся, а она сразу отпрянула. Но Тиму хоть ненамного, а легче стало. Он сразу спросил о ребёнке Вареньки. «Умер он, – ответил Костик. – Окна же повыбивало, вот он, наверное, от холода и умер». То есть, они мертвы оба. Не дожили до прорыва блокады. Не узнают, в какой день кончится война. «Вставай, – сказал Костик, – нужно идти».

      Вставать? А зачем вставать? Может, остаться здесь, в этой страшной квартире с разбитыми окнами, и умереть от холода, как несчастный Варенькин младенец? Он с ужасом покосился в сторону, к той стене, где сидела Варенька. Но её уже не было. Видимо, тётя Аня побеспокоилась и об этом, и женщину забрали. Вот и хорошо. Всех погибших унесли, а он останется здесь. Он будет следующим. Какой смысл вставать и что-то делать, когда их участь уже решена? «Вставай, – повторил Костик. – Тебе же теперь лучше? Так вставай и иди!»

      «Я никуда не пойду, – отвечал Тим. – Зачем? Какой смысл? Я больше ничего не хочу».

      «Тим, да ты что! – Костик был возмущён. – Не валяй дурака!»

      «Не упрашивай его, Костик, – услышал Тим голос Аньки. – Он же размазня!»

      Этих слов было достаточно, чтобы Тим поднялся и пошёл за всеми, хотя был ещё очень слаб, и его даже пошатывало. Но он