Город. Опасный контракт. Николай Иванович Липницкий

двадцать, – проговорил Пингвин, – не так уж и много.

      – Двадцать не много! – удивился Сержант.

      – Да. Бывало и хуже.

      – Эй! Что надумали? – донеслось с той стороны.

      – Да пошёл ты! – ответил Хром.

      – Ну, как знаете.

      В окна влетел целый рой стрел, сделанных из арматуры.

      – Огонь! – заорал Пингвин и, выпрямившись, первый дал очередь по двигающимся фигуркам.

      Напарники поддержали. Среди нападающих возникла небольшая заминка, кто-то закричал от боли. Сталкеры, прикинув примерное время перезарядки самострелов, вновь присели под подоконники и переждали очередной залп. Потом опять выпрямились и снова ударили из автоматов. Сержант видел, как покатились по куче щебня убитые мародёры. Запоздалая стрела пролетела рядом с головой и сталкер отшатнулся от неожиданности. Пингвин резко перенёс огонь и снял незадачливого стрелка. А хорошо стреляет. Конечно, у него коллиматорный прицел. Это тебе не с открытого шмалять. Но всё равно.

      Мародёры залегли и стали отползать под защиту стен. Что-то яростно орал тот же голос. Видимо, вожак. Опять в окна полетели стрелы. Хром, сменив позицию, присел у соседнего окна и опять выстрелил. Очередной мародёр полетел на землю с простреленной грудью. Краем глаза заметил, как Сержант отходит в глубину комнаты.

      – Куда?

      – Со стороны подъезда гляну. Как бы нам в спину не ударили. Вроде, как группа за угол сквозанула.

      – Глянь. Действительно, что-то про выход мы и забыли.

      Сержант вышел в коридор и почти сразу оттуда раздалась заполошная стрельба. Вовремя, значит, он выглянул.

      – Держи этих, я сейчас, – прокричал Пингвин и метнулся к Сержанту. – Что там?

      – Двоих с ходу завалил. Вон лежат. А остальные на лестнице прячутся. Четверо.

      – Иди к Хрому. С этими я сам разберусь.

      Он вытащил из карманчика разгрузки ребристый мячик оборонительной гранаты и, сорвав чеку, выбросил её на лестницу. Там раздались удивлённые вскрики, потом громыхнуло так, что сразу заложило уши и с потолка посыпалась штукатурка. Не теряя времени, Пингвин выскочил из двери и добил двоих, ползающих в собственной крови и внутренностях. Остальные были мертвы. Стрельба у окон усилилась. Мародёры подходили всё ближе, умело используя укрытия, хоть и несли потери.

      – У тебя ещё есть гранаты? – прокричал Пингвину Сержант.

      – Что? – не расслышал тот, – уши после взрыва заложило!

      – Гранаты, говорю, есть ещё?

      – Нет. Одна всего была.

      – Жаль. Сюда бы парочку.

      В какофонию боя, состоящую из выстрелов, криков и стона раненных, матов и проклятий, внезапно вплёлся ещё один звук. Хром прислушался. Лай. Собачий лай. Слепыши, что ли? Они. Слепые псы, ведомые альфачом, влетели прямо на поле боя и с ходу стали теснить мародёров. Сталкеры прекратили стрельбу, отошли вглубь комнаты и вообще старались не отсвечивать. Однако слепышам было явно не до них. Столько вкусной человечинки металось сейчас между домами. Осталось только догнать. Ну или приниматься за тех, кто уже не бегает, а валяется то тут, то там на земле. Но бегающие вкуснее. Там, если вцепиться в горло,