Продавец вина. Марина Сергеевна Комарова

– смерть твоей фигуре, – выдохнула я и покинула балкон.

      Машель считает, что питаться на отдыхе нужно исключительно хорошо. Иначе есть вероятность голодного обморока, голодного взгляда и очень несчастной мадам Суринской. Суринская – это Машка. А в здравом уме и трезвой памяти я не готова терпеть этого монстра рядом, особенно когда он ноет: «Инна, смотри, какие чебуреки-и-и-и».

      Поэтому в маленькой кухоньке, тоже расположенной на первом этаже, подруга шустро отыскала сковородку и принялась жарить купленную на рынке картошку. Ибо ужин бутербродами по её словам – не ужин.

      – Ты знаешь, что пропагандируешь нездоровый образ жизни? – приподняла я бровь, глядя на сковородку.

      Запах, надо сказать, изумительный. Желудок сразу намекнул, что Машка в плане питания исключительно права.

      – Салат я не делала, – буркнула она, усаживаясь на табурет и поправляя ворот рубашки. К вечеру всё же прохладно. – Поэтому бери помидоры и режь так. Хлеб не предлагаю, ты вечно от него пафосно отказываешься.

      – Угу. А вино?

      – Инка, ну ты плебейка! Вино к картошке!

      – Тоже мне тут, госпожа из школы этикета, – буркнула я, принимаясь за еду и зажмуриваясь от удовольствия.

      – Вино – на балконе! – скомандовала Машель. – И сигареты твои, с вишней. Сядем поуютнее, чтобы не глазели.

      – Ага, – хмыкнула я, ловко разрезая помидор. – А то вдруг мама из Питера увидит.

      Маша гордо промолчала, сделав вид, что увлечена ужином. Впрочем, долго молчать всё равно не получилось. Особенно после того, как мы всё же перебрались на балкон, прихватив красный мускатель. Точнее, называется он правильно чёрным, но, прочтя название на этикетке, мы почти сразу же его и забыли.

      На балконе и впрямь было удобно. Удалось даже сесть, вытянув длинные ноги. Тут, увы, что я, что Маша вечно страдаем. Красиво-то оно красиво. А вот как спать на кровати или ехать в микроавтобусе – боль.

      Вишневый дым струйкой поднимался к потолку. Пронизанное закатным светом рубиновое вино чуть покачивалось в высоком бокале. Вкус приятный, чуть горчит. Я задумчиво смотрела на вино, согревая в руках.

      – Хочу курортного романа! – важно возвестила Машка, гася в пепельнице сигарету.

      – А есть кандидаты? – оживлённо поинтересовалась я, с интересом глядя на подругу.

      – Найдём! Возьми хотя бы этого красавчика из винной лавки.

      – Это того, который тебе понравился? – уточнила я, сбив пепел.

      – Друг у него тоже симпатичный, я рассмотрела, – не смутилась Машка и стянула с блюдца кусочек чурчхелы. Последнюю мы ели совершенно варварским образом: вынули нитку и разрезали на кусочки.

      Друга я точно не видела. Но спорить не стала – Маша в этом плане всегда и всё замечает.

      – И что ты предлагаешь? – я сделала ещё один глоток вина. – Ходить мимо магазина, пока им не надоест?

      Предлагать каждодневное посещение не стала. Во-первых, море денег, во-вторых… я столько не выпью.

      Машка явно не задумывалась о самом процессе совращения, поэтому на некоторое время замолчала.