Идея вечного возвращения в русской поэзии XIX – начала XX веков. Вячеслав Фаритов

состоит не из одного многомерного слова, но из нескольких существующих в таком же режиме слов. И актуализация одного варианта бытийно-смысловой определенности должна коррелировать с актуализацией вариантов других слов так, чтобы в итоге могла получиться линейная последовательность связанного повествования. Актуализация другого варианта, в свою очередь, должна иметь корреляцию с возможностью актуализации сходных вариантов в других словах данного поэтического текста, приводящей к образованию другой линейной последовательности (другого нарратива).

      То же относится и к третьему, четвертому и т. д. варианту актуализации смысла отдельного слова. Чем более многомерно отдельное поэтическое слово, тем большая многомерность требуется от других слов, связанных с ним сложными отношениями многомерной бытийно-смысловой корреляции. И тем большее число одномерных, организованных в линейную последовательность бытийно-смысловых конфигураций (нарративов) может быть построено на основе актуализации тех или иных сцепляющихся друг с другом вариантов определенности. Сама же поэзия не существует в качестве такой одномерной линейной конфигурации, но представляет собой множество наслаивающихся друг на друга смысловых перспектив, ни одна из которых не занимает приоритетного положения по отношению к другим. Поэтому разворачивание того или иного варианта определенности, поскольку оно приводит к нивелированию всех других вариантов, не может считаться целью поэзии. Бытийно-смысловая неопределенность и составляет среду или горизонт существования поэзии. В тех же случаях, когда поэтический текст производит впечатление однозначной определенности, мы имеем дело либо с отвердевшими, седиментированными интерпретациями, переставшими восприниматься нами в качестве интерпретаций, либо с текстом, не являющимся поэтическим, хотя бы в нем и присутствовали ритм, рифма и прочий «антураж».

      Из всего сказанного следует, что поэзия не может выступать в качестве «дискурса». Не существует поэтического дискурса, поскольку поэзия не предполагает установления доминирующего центра, в горизонте которого все элементы будут получать соответствующую бытийно-смысловую определенность. Здесь возможно возражение, что постструктуралистские исследования (в особенности Р. Барта, Ж. Деррида, Ю. Кристевой) показали, что, в принципе, любой дискурс характеризуется множеством несводимых к единому центру бытийно-смысловых перспектив. На это мы ответим, что дискурс, хотя и не является при ближайшем рассмотрении сконституированным только на основании одной перспективы, тем не менее, определяется установкой на такую однозначную определенность. Не будучи в состоянии достигнуть подобной определенности, дискурс симулирует, разыгрывает ее. Но именно эта симуляция и определяет способ бытия дискурса, в то время как гетерогенная множественность может быть раскрыта в нем лишь путем специального анализа. В поэзии ситуация противоположная. Здесь именно несводимая к единству множественность гетерогенных смысловых перспектив выступает на передний план и составляет