Моя невинная овечка. Жанна Лебедева

s>Another inch of your life sacrificed for your brother,

      In the nick of time,

      Another dirty money “heaven sent honey”,

      Turning on a dime…

      (С)«Another Way to Die» Alicia Keys, Jack White

      Девственница за дверью вздрогнула и попятилась. Он остановился, принюхиваясь к теплому и сладкому аромату добычи. Их разделяла лишь стальная дверь, сломать которую ему не представляло труда. Он приложился лбом к холодному металлу, слушая, как участился пульс жертвы. «Чш-ш-ш-ч-ч-ч, ш-ш-ш-ч-ч-чш-ш-ш» – шумела кровь в ее венах. Он сглотнул и облизнул клыки, выпуская из угла губ тонкую нитку слюны. Пальцы единственной кисти заскребли ногтями по металлу. Девственница за дверью задрожала и прижалась к противоположной стене – ему не нужно было прислушиваться, чтобы разобрать ее легкие шаги. Страх. Чужой страх всегда заметен, отчетлив и красноречив. Когда он витает в воздухе, наступает время охотничьих инстинктов…

      – Идем, Ян, не про твою честь! – окликнул брат, идущий впереди.

      – Идемте, идемте! – сладким голоском тут же подпел ему толстый низкий работорговец. – Не надо пугать товар, у них от этого вкус крови меняется, покупатели потом недовольствуют.

            Он отстранился от двери и покорно двинулся следом, но в ушах сладкой музыкой шумели в чужих венах кровавые волны…

      ***

      Братья-вампиры мало походили друг на друга. Оба высокие и широкоплечие – единственное сходство. Старший, Лука, отличался аристократической бледностью кожи и тонкими чертами лица, носил белый костюм и всем своим видом являл квинтэссенцию британской аккуратности и чопорной строгости.

      Ян отличался от него примерно так, как полудикий уличный пес отличается от благородного бегового грейхаунда. Смуглокожий, темноволосый, с ног до головы забитый татуировками, он носил спортивную одежду и обычно прятал нечеловечески желтые, звериные глаза под надвинутым на лоб широким капюшоном. Он никогда не скупился на грубости и ругань, поэтому во время деловых бесед предпочитал молчать, предоставляя слово предприимчивому и представительному брату.

      Несмотря на существующую разницу, все дела братья вели совместно, независимо от обстоятельств оставаясь опасной и сильной командой. В Восточной Европе Лука и Ян работали вдвоем. Двое – все, что осталось от непобедимой когда-то четверки, ровно ее половина…

      В семье их было четверо. Четверо братьев – несокрушимая команда, стая, клан. Они всегда держались вместе, и будучи людьми и став вампирами. Даже решение о переходе в новую ипостась принимали дружным советом. Это заманчивое предложение сделал им один из знакомых Луки, у которого имелась своя алхимическая лаборатория, в которой он и разработал уникальную практику по созданию искусственных вампиров, эдаких вампиров-гомункулов, обладающих некоторыми свойствами привычных носферату, а местами даже превосходящих их.

      Преобразившись, братья по достоинству оценили новые возможности. Приобретенная сила позволила проложить тропу к богатству и власти. Теперь с ними считались. Их остерегались даже уважаемые лондонские «старики», которые имели здесь охотничьи угодья не первую сотню лет.

      Однако, триумф братьев длился недолго – до того момента, когда кровавая четверка задумала провернуть одно рисковое дело, в котором им не повезло. Старые вампиры Лондона, будучи не в силах разобраться с обнаглевшей молодежью, решили убрать зарвавшихся наглецов, стравив их с местными охотниками. Луку убедили в том, что штаб Ордена Святой Матильды, адепты которого жизнь положили на борьбу с созданиями тьмы, не слишком надежен и укреплен. Тут ведь главное, убедить, а дар убеждения у «стариков» имелся в наличии всегда.

      Задуманный штурм штаб-квартиры охотников за нечистью оказался не под силу четверке самодовольных молодых вампиров, ведь самоуверенность хороша лишь при наличии немалого опыта. Недооценивать Орден оказалось не только глупо, но и рискованно. Так, с треском провалив задуманное дело, братья лишились всего, что имели, и в спешке убрались из Британии. Только Ян и Лука не побоялись остаться в Европе. Двое других, Саймон и Дориан, затерялись где-то в Азии, и ни слуху, ни духу о них не было известно…

      Каждый раз, припоминая об этом скверном провале, Ян ругался про себя. Из-за роковой неудачи все в его вампирьей жизни теперь обстояло по-другому. Ян и сам сильно изменился. Потеряв руку во время драки с боевиками Ордена, он стал осторожнее и злее. Регенерация шла медленно, и за несколько месяцев рука кое-как восстановилась лишь до локтя.

      Ян с тоской вспоминал Лондон. Там жизнь била ключом. Там они с братьями владели клубом и беспредельничали сколько угодно душе. Там в их распоряжении были деньги, сила и власть. Ян вспоминал, как он, опьяненный кровью врагов и беспредельной свободой, наслаждался, громя охотничье логово. Тогда в ответ Орден Святой Матильды показал ему всю свою силу и мощь…

      Восточная Европа Яну не нравилась совершенно. Здесь на «прародине» всех истинных вампиров жизнь текла своим чередом. Здесь царили спокойствие и тишина, словно в санатории для старперов. Руки лондонского Ордена не дотягивались до этих благословенных тьмою мест. Поэтому в городе у подножья Татр, названия которого