Звезды над урманом. Олег Анатольевич Борисенко

зодчие каменного дела, унеся тайну свою на другую сторону земли. Память же о давней жизни хранят волхвы до сих пор. А когда Александр Великий покорил половину варварского мира, изготовили они фрески с изображением битвы Александра Великого с черепахами, с трехногими драконами, с летающими химерами и с дикими людьми – людоедами, чтобы возвеличить подвиги его. По четыре таблички в разные концы света разнесли. Каждая такая табличка огромных денег стоит. Продав ее, можно два тумена наемников пять лет содержать. Поэтому люди алчные по свету рыщут в поиске их. Ведунов, хранящих наследие предков, под нож изводят, а чтоб скрыть черные деяние свои, обвиняют нас в ереси. Вот почему мы в степи кыргызской и обитаем – весьма разорили бы бояре да князья наш клад.

      Волхв подал миску Никите:

      – Отведай, отрок, пока не остыла ушица.

      – А почему степняки рыбу не кушают? – спросил каменотес, отхлебнув варево.

      – Так у них ложек нет, – пошутил Гостомысл, слегка стукнув по лбу ложкой своего ученика.

      ***

      Иван Кольцо, лежа на печи, шептался с Никитой Паном:

      – Если одолеем Кучума, объявим царство самостийное. Будем жить по нашим законам вольным. Пошлем послов к государю с подарками и грамотой о мире и соседстве.

      – И встретят послов твоих кнутами царскими. Сдерут шкуру, а дары поделят меж боярами, – усмехнулся Никита Пан.

      – Не посмеют на посла другого государства руку поднять. Я сам с обозом пойду.

      – Ты сначала Кучума одолей, вольнодумец, впереди обоза забегаешь.

      – И одолею. Вот ужо и до истока речки добрались, до последней деревни русской. Ледостава дождемся, и по ледку да снежку наши челны до Кугуй-реки через камни перетащим, ровно как саночки на масленице.

      – Твоими устами да мед хлебать. Все-то у тебя, Иван, гладко получается. И царство зачнешь, и Кучума одолеешь, и вольницу казацкую создашь в Сибири. Смотри, чтоб губа не треснула. Спать давай, скоро петухи запоют, – укрываясь тулупом и отворачиваясь от товарища, пробурчал Пан.

      – И царство вольное создам, и к царю послом поеду, – не унимался Кольцо, но в ответ раздался богатырский храп Никиты.

      ***

      К осени Архип, наняв в помощники двух остяков, поставил баню.

      Угор сдержал свое слово и вернулся к первому снегопаду с женой, которую выменял в Искере у богатого вогула за седло и уздечку. Женщина была его возраста, с ребенком – с шестилетней девочкой.

      – Ванька, я тебе забаву привез, – крикнул вогул из лодки, разглядев на берегу удившего рыбу мальчика.

      – Пошто тетка на греблях, а не ты?

      – А я что, виноват? Коли она на тумране играть не умеет, – ответил Угор и, вставив в рот губо-язычный инструмент, купленный на базаре, ударил пальцем по медному билу.

      – Бяууу, бяуу, бяууу, – зазвучала заунывная мелодия.

      Ванюшка помог затащить лодку на берег. Подал руку женщине, потом помог сойти на берег девочке.

      – Айда наверх, качелю покажу