Честь русского солдата. Восстание узников Бадабера. Раиса Родионова

хотелось пить, – и тут он ощутил волну животного страха: возникала непонятная мелкая дрожь, ощущение взгляда на себе. Показались какие-то тени. Мучили кошмары. Дерзкий, смелый по натуре, Раббани был не робкого десятка, но тут было все странно и непонятно, а в голову впилась цифра 26. Он никак не мог понять – откуда и почему?!

      В столовой на столе стоял изящный серебряный кувшин на круглом подносе из чистого серебра. Он налил себе в хрустальный стакан, окаймленный золотой нитью, родниковой воды и залпом ее выпил. Полегчало. Затем прошелся по комнате. Бросил взгляд во двор и увидел, что к лампе ночного фонаря слетелось множество насекомых. Они кружили в хороводе, обжигая крылья.

      – Ох уж эти неразумные твари. Летят к горячему свету на свою погибель.

      Наблюдательный с детства, он замечал любую мелочь.

      – Так какое сегодня число? – спросил он сам себя. – Надо же, мне приснился удивительный сон, за такой короткий промежуток забытья!

      Странно? Снов он вообще не запоминал, а тут все четко запечатлелось в мозгу с цифрой 26.

      – Очень странно, – проворчал он, пройдя бесцельно по комнате, он оказался у большого зеркала, что висело на стене. Остановился. Внимательно взглянул на свое отражение. Перед ним – пожилой мужчина с седыми волосами и грустными глазами. Ничто так не выдает усталость, как глаза. После бессонной ночи появляются припухлости, синяки, глазные яблоки испещрены красной сосудистой сеткой

      – Ну, что ты, дорогой, сегодня не спишь? Такой взъерошенный? – он провел рукой по седой шевелюре. – Да, годы неумолимы. Вот ты уже разменял восьмой десяток. 71 год, – проговорил он и улыбнулся своему отражению, натянув на голову традиционный головной тюрбан. Улыбка получилась невеселой. Рассматривая этого старика в отражении зеркала, он рукой провел по своим воспаленным глазам. И зачем-то прикрыл их.

      Мгновенно, как наяву, промелькнул перед его глазами тот странный сон. Этот сон поднял его с постели, вселил в него душевную смуту и чувства неясной тревоги. Снилась ему его мама, он отчетливо слышал ее голос.

      – Сынок, ты мне так и не рассказал о том взрыве, о котором так много говорят вокруг.

      – Мама, о каком взрыве вы говорите? Я воин ислама, и в моей жизни было столько всего, и взрывов в том числе было много.

      – Сынок, я мать и очень переживаю за своего любимого сыночка, – четко продолжал он слышать голос матери во сне.

      – Расскажи мне, что произошло там, в Бадабере, 26 апреля 1985 года? Сколько людей погибло и почему это случилось?

      – Ой, мама, мама, зачем вам это надо?

      – Я мама и как любая мама на земле носила родного ребенка у сердца и вскармливала дитя не для погибели…

      Ведь у каждого погибшего человека тоже есть мамы. А у всех мам на земле есть сердца и слезы, которыми они могут залить землю, – чуть ли не простонала мама.

      Тяжелый глубокий вздох вырвался из его груди, но глаза Раббани не открывал. Так и стоял прислушиваясь. От этих слов ком в горле застрял и выступил холодный