Дежавю. Антология. Коллектив авторов

до гурта…

      В беспросветных людей я входил, словно воздух,

      И назад вырывался, как пар изо рта.

      Переполненный зал… Приближенье развязки…

      Запах клея, бумаги и хохот гвоздей…

      Никого на земле! Только слепки и маски,

      Только точные копии с мертвых людей.

      Только горькая суть рокового подлога

      И безумная вера – от мира сего.

      Подменили мне Русь, подменили мне Бога,

      Подменили мне мать и меня самого.

      Никого на земле… Лишь одни квартирьеры…

      Только чуткая дрожь бесконечных сетей…

      И глядят на меня из огня староверы,

      Прижимая к груди нерожденных детей.

      Бегство

      Пробираюсь к ночному Бресту,

                 по болотам в былое бреду,

      Потерял я свою невесту в девятьсот роковом году.

      Я меняю лицо и походку, давний воздух вдыхаю вольно.

      Вижу речку и старую лодку, вижу дом на окраине. Но…

      Полыхнуло огнем по детству, полетел с головы картуз.

      Я убит при попытке к бегству… Из России —

            в Советский Союз.

      Токаревой Анне

      Деревня. Холод, Вурдалаки. И взгляд соседа,

      как супонь.

      Слеза отравленной собаки тебе упала на ладонь.

      Текла слюна. Кричали травы, мычал на небе Козерог…

      Как умирают от отравы, не дай-то вам увидеть Бог!

      Похоронили, худо ль, бедно – за огородом, на холме…

      Ушли соседи незаметно, как тени двигаясь во тьме.

      Потом на чуровом затоне был шум осеннего дождя;

      И ночь, и ранка на ладони, была сквозной, как от гвоздя.

      Пророк

      Я услышал историю эту, и украсил стихами засим.

      «Повстречался в пустыне поэту

            окрыленный собой Серафим.

      Поднял он над поэтом денницу, разливая то уксус,

             то мед,

      Говорил про змею и орлицу, и про ангелов горний полет.

      Говорил о неведомой тайне, а потом, до скончания лет,

      Растворился в осеннем тумане…

                 И подумал печально поэт:

      «Не сказал он про смертные свечки,

             про мученья последнего дня,

      Хоть и бродит сейчас возле речки,

             где когда-то застрелят меня»

      Песочные часы

      Враждебны ангелы и черти.

               Не помнит устье про исток.

      Из колбы жизни в колбу смерти перетекает мой песок.

      Любовь и ненависть, и слезы,

               мои объятья, чувства, речь,

      Моя жара, мои морозы – перетекают. Не сберечь.

      Сижу на пошлой вечеринке, но вижу я, обречено,

      Как больно, в этой вот песчинке,

                 мой август падает на дно!

      Часы не ведают страданья, и каждый день,

              в любую ночь —

      Летят на дно мои свиданья, стихи и проза… Не помочь.

      И трудно мне, с моей тоскою, поверить в нечет,

                словно в чет, —

      Что кто-то властною рукою часы, как мир,