По реке времен (сборник). Виктор Кречетов

Лето 1362 года

      Никогда не забуду теплого июньского дня, когда я, сойдя с поезда в Моршанске, вышел в поле, которое начиналось сразу же за новым вокзалом. Ветерок трепал на мне рубашку, и я всем телом чувствовал его ласку и нежность, которые я отнес просто на счет родины, родной земли. Нет слов, чтобы выразить то состояние всего организма, состояние легкости и счастья, какое я испытал. Так меня встречала родная земля.

      От Моршанска я доехал уже каким-то местным поездом до станции «Хлудово», от которой до Хомутовки всего-то километра три. По пути в деревню со мной произошел забавный случай. В поле я выронил из рук записную книжку и ветер развеял по полю листки. Как мог, я их собрал. Но когда я пришел в родное село, там уже были разговоры, что какой-то мужчина разбрасывал по полю листовки, наверное, вражеский агент. Я рассказал, что тот агент был я, но рассказал, конечно, не всем, и разговор еще некоторое время передавался среди жителей села. Дремучести деревенских жителей нет предела. Думаю, теперь там все-таки иначе. Электричества у нас в то время не было, а радио провели лишь в 1956 году – и это был великий праздник.

      В Хомутовке я остановился в родовом доме моей матери, где жила ее золовка, тетя Таня. Дом был поделен на две части, одна из которых принадлежала ее сыну, племяннику моей матери, Алексею Федоровичу. Сам Алексей Федорович с женой Полиной и дочерью, моей крестницей Светланой, жил в это время в другом месте. У меня был отдельный вход, и я жил свободно, не очень стесняя тетю Таню.

      В то время я отчаянно влюбился в местную красавицу Веру Басманову, жившую на другом конце села, в деревне Кончановке, и каждый вечер я отматывал по несколько километров туда и обратно. Однажды мы сидели ночью у нее в палисаднике, и она спросила, что это за перстенек у меня на пальце? Я сказал, что это пустяк, не следует обращать на это внимание. «А если это пустяк, сними и выбрось его!» – сказал она. Я снял и выбросил его куда-то в темноту. Таким образом, шмара, предсказавшая мне, что я выброшу перстень через год, оказалась права. Несмотря на это Вера на мои ухаживания отвечала довольно прохладно.

      В это время в Веселом жил мой дальний родственник, Ватолин Иван Иванович. Он был на четыре года старше меня, отслужил в армии, успел поработать в геологических партиях на Камчатке. Мы с ним очень подружились. Он читал наизусть стихи Владимира Солоухина и привил мне любовь к ним – до сих пор я помню стихи про чудака, ищущего в тайге свое счастье!

      Был еще парень лет восемнадцати, пасынок врача нашей больницы Елены Яковлевны. Мы втроем очень подружились и называли друг друга «Человек», имея в виду человека с большой буквы, чье имя, по Горькому, «звучит гордо». Все мы интересовались литературой и пробовали писать. Во всяком случае, Ватолин Иван собирался стать писателем. Потом он уехал в город Волжский, и мы с ним некоторое время переписывались.

      Так вот, однажды был какой-то праздник и всю местную молодежь возили на машинах в Ракшинские леса. Там, на опушке леса, было устроено