Может ли Интернет укрепить демократию?. Стивен Коулман

было обнадеживающим: «Один посыл, который прозвучал очень чётко, заключался в том, что цифровой аспект является лишь частью ответа. Он может упростить демократические процессы для граждан, облегчить возможность участия в них. Однако и другие проблемы также должны быть решены для того, чтобы цифровые технологии имели по-настоящему трансформирующий эффект» (2). Столь же впечатляющей была приверженность Комиссии к «потребности Парламента развивать интерес к потенциально рискованным инициативам и инновациям, что является существенным компонентом правильного использования «цифровизации» (3). И действительно, Комиссия представила ряд достойных и иногда амбициозных рекомендаций, которые должны быть реализованы в промежутке между нынешними и последующими всеобщими выборами. Если предложения Комиссии будут эффективно реализованы, то это с большой степенью вероятности сделало бы Парламент Соединённого Королевства гораздо дееспособней в плане формирования собственной повестки, показало его большую открытость для общественного контроля и снизило риск показаться отстающим среди других институтов власти, с которыми граждане взаимодействуют на каждодневной основе.

      Вместе с тем в докладе Комиссии отсутствует какое-либо определение того, что означает демократическое представительство и как условия такого рода общественных отношений могли бы измениться. В последние годы были пересмотрены институциональные роли и управленческие практики в медицине, образовании, журналистике и других сферах. В результате такого переосмысления произошло усложнение понимания того, что является экспертным знанием и мнением обычных людей; как плюрализм влияет на сложившиеся авторитеты; как соотносится официальное с неформальным; как совместить контроль с легкостью распространения информации. Возникает вопрос: почему такое переосмысление не должно касаться проблемы политической репрезентации?

      Исторически политические представители, назначенные или избранные, были ответом на необходимость преодоления расстояния; т. е. их задачей были поездки в столичные города, чтобы там говорить от имени людей, которые сами не могли совершать такие поездки в далеко расположенные королевские суды и законодательные органы. По мере того, как политика становилась все более институциональной и расширялись избирательные права граждан, политические представители стали рассматриваться как своего рода мосты, сокращающие разрывы в познаниях и пространстве. Не обладая достаточным временем или знаниями, чтобы целиком погрузиться в специфику формирования политики и принятия решений, люди полагались на своих политических представителей для решения сложных вопросов от их имени. Со временем эта роль стала профессиональной, и политиков стали обвинять в том, что они сами стали той труднопреодолимой дистанцией, которую они должны были бы сокращать. Естественная напряженность между представительством как замещением и подобием стала слишком