Олимп иллюзий. Андрей Бычков

тихо и быстро скользящего Романа, счастливого Романа, как будто кто-то все еще рядом с ним, прижался к его спине, на узком заднем сидении «ямахи».

      Вернувшись домой (осторожнее, не поскользнись! осколки зеркала звякнули и зловеще поползли, что надо бы было убрать), Роман почему-то решил выпить кефир, вероятно вспомнив, что друг его исчезнувший, дон Хренаро, тоже любил кефир. А потом лег головой на подушку, и были открыты глаза, в которых сама собой грезилась китаянка – как она шла по канату, натянутому между крышами, в стороны руки, и, балансируя. Розовенькие газовые пачки, белые бантики, и – может быть…

      – Мы должны спуститься.

      – Мы должны упасть?

      – Нет, не упасть, а именно спуститься.

      – Осторожно, по лестнице, чтобы не разбудить.

      – Какая разница, кто кому снится, дон Мудон.

      – Она же маленькая.

      – Растут во сне.

      – Совсем еще малышка.

      – Не надевать ботинки.

      – А это кто?

      – Люцифер.

      – Ух, как светится, как стеклянный.

      – Не-не, не манекен.

      – Фосфоресцирующий.

      – Вот именно.

      – Настоящий, с вниз головой.

      – Ага, а не как с фабрики.

      – Помнишь Рембо? Не король зла, а король, стоящий на своем животе.

      – Цзинь!

      – Осторожнее, не поскользнись.

      Глава 5

      Кефир и живопись

      Тугим свинцом уже позвякивало серое утро, и тело из-под одеяла не хотело выползать. Роман проснулся или полупроснулся на этажах, и зазвенело опять, как разбитое зеркало. Роман подумал про то, что жена ушла, про то, что мать…

      – Алло, это кто?

      – Это ваш врач.

      – А, это опять ты, Док, привет. Что так рано?

      – Уже двенадцать, а ты все еще спишь.

      – Ты же знаешь, я стараюсь не просыпаться.

      – А у меня для тебя сюрприз, дружок.

      – Какой еще, на хер, сюрприз? Мне хватило вчера Дебюсси.

      – Ты меня неправильно понял. После нашего вчерашнего разговора я подумал, что дон Хренаро, может быть, и не… ну, ты понимаешь…

      – Ах вот ты о чем.

      – Ну, я тоже его любил. Нас же было три друга.

      – Кто же были те, кто пришли вчера?

      – Ну… они тоже друзья, но… сам понимаешь, не близкие.

      – Чего ты хочешь?

      – Я предлагаю найти.

      – Кого?

      – Дона Хренаро.

      Роман помолчал. Реальность требует иногда молчания и в прерывании коммуникации появляется смысл.

      – Лететь в Шанхай?

      – Я оплачу. Ты же знаешь, у меня студия. Мы полетим вдвоем и будем искать.

      – В Восточно-Китайском море?

      – Если потребуется вертолет. Я оплачу вертолет.

      – А если потребуется…

      – Я оплачу корабль.

      – Пьяный корабль, – ухмыльнулся Роман.

      И Док тоже ухмыльнулся там, через эфир.

      – Ну, так ты согласен?

      Проснуться, проснуться, это был, конечно, уже не сон, уже Роман был словно бы сжат какой-то диаграммой, реальное предлагало