Дропкат реальности, или магия блефа. Надежда Мамаева

я-то, наивная, думала, что умение убийственно молчать – это привилегия фьерр… – вслед ушедшему задумчиво протянула Васса. Рывком встав с кровати и поправив подол весьма фривольного одеяния, добавила: – Однако мешкать не стоит.

      После этих слов девушка запустила руку в самый надежный женский сейф – вырез платья. Об одеянии стоит сказать особо, потому как всерадетель, похоже, отличался весьма богатой фантазией. Нет, не было розовых воланчиков, рюшечек и длины до колена, как у маленьких фьеррин, не достигших еще возраста двенадцати лет. Наоборот, юбка в пол, декольте, открывающее почти все так, что места для воображения почти не оставалось… Но вот ткань. Даже несколько слоев наложенной друг на друга материи четко обрисовывали малейшие детали, скрытые под ней. Судя по всему, по задумке модистки на фьерре, решившейся облачиться в это одеяние, кроме, собственно, платья, не должно было быть надето ничего больше.

      Выудив из декольте небольшой бумажный пакетик размером не больше ногтя на мизинце, Васса задумчиво повертела его в руках. По уверению Эрдена, здесь была щепоть армирской неги, дарящей забвение вечером и нестерпимую головную боль утром. Последняя шла вкупе с провалом в памяти. Дурман и не из дешевых, и не из законных. За три щепоти такого могли и с пеньковой вдовой познакомить. «Интересно, все дознаватели столь же законопослушны, или мне попался уникальный экспонат?» – подумалось девушке. С такими мыслями Васса и покинула комнату, отправившись воплощать коварный план великого инквизитора.

      Главный герой (он же и жертва светоча коварной инквизиторской мысли) обнаружился в малой гостиной. Всерадетель, уже в чистой лиловой мантии, из-под которой кокетливо выглядывали розовые тапочки с помпонами, внимательно читал письмо. Девушку, застывшую рядом со столиком, на котором стояла пара бокалов и початая бутылка вина, он заметил не сразу. Или сделал вид, что не заметил?

      Тем не менее Васса не стала рисковать и решила подождать более удобного момента для потравительских целей. Слегка кашлянув, девушка обозначила свое присутствие. Чтец оторвался-таки от послания и, взглянув на вошедшую, замер.

      Она была хороша, определенно хороша. Голубая ткань струилась по фигуре, словно вода, обтекая юное гибкое тело. Такое притягательное. Особенно если тебе уже далеко за сорок, а в перспективе к желудочным коликам грозит добавиться прострел. Тебя сторонятся молоденькие фьеррины, морщащие нос за разведенными веерами на приеме у императора, но вслух ничего не говорят, приседая в реверансах и целуя печатку на руке, как и положено. Потому как с теми, кто держит в руках власть, приходится считаться. Именно власть сейчас и позволит всерадетелю сломать это юное прелестное созданье, еще не знающее о своей участи и в стеснении постоянно поправляющее то несуществующие складки платья, то пытающееся инстинктивно прикрыть грудь. Сломать, но сначала вдоволь наиграться…

      – Присаживайся, дщерь, – и владыка щедрым жестом зазывалы, выдающего лежалую двунитку за уримский бархат,