Умница. Александр Капьяр

с бутылкой: «Ладно, президентша, с днем рожденья тебя еще раз!»

      От вина изображение в телевизоре немного утратило четкость, и мысли тоже поплыли. Как всегда в таких случаях, ей вспомнилась мама, школьные годы.

      Нина выросла в хорошей городской семье. Отец, Евгений Борисович, был строителем, главным инженером строительного треста. Мама преподавала французский язык в институте. Жили в просторной трехкомнатной квартире, которой по тем временам позавидовали бы многие.

      Нина всегда была способной, училась легко, особенно выделялась по математике. «Это у тебя от меня», – самодовольно говорил отец. Он научил Нину играть в шахматы и сам по вечерам садился с ней за шахматную доску. Однако скоро эти сеансы перестали доставлять ему удовольствие, потому что Нина стала у него выигрывать, и только большими усилиями ему удавалось добиться ничьей. Он хотел записать ее в шахматный кружок, но мама воспротивилась: «Что это за занятие для девочки? Я не допущу, что Нина стала какой-то чудачкой, синим чулком!» Вместо этого девочке было предложено на выбор: заняться фигурным катанием или теннисом. Нина выбрала теннис.

      Выбор был удачный: теннис Нине давался, она бегала на тренировки с удовольствием. Худая, фигуркой походившая на кузнечика, она летала по корту стремительно, оказываясь в нужную секунду в нужном месте. Ее заметил тренер, стали выставлять на районные детские соревнования. Сразу проявилось то, что отличало ее от других: она играла расчетливо, видела ситуацию на два удара вперед и нередко ставила в тупик тех, кто был явно сильнее ее.

      Ее теннисная карьера оборвалась внезапно. Случайно она подслушала в раздевалке разговор двух других девочек, одну из которых она только что разгромила. Речь шла о ней, Нине. «Вот ненормальная, так выкладывается! – говорила побежденная. – Как будто кому-то нужен этот дурацкий кубок. Я, например, пришла в теннис не за этим». Они захихикали. Нина смутно догадывалась, зачем другие девочки играли в теннис. Вокруг них крутились мальчики, теннис давал много возможностей для того, чтобы «кадриться» – как говорили мальчики, да и девочки тоже. Та, которую она услышала в раздевалке, была хорошенькой, ее стройные ножки в белой юбочке манили многих, и с ней «кадрились» не только сверстники, но и парни постарше. А с Ниной – никто и никогда. «Да что с нее взять, она же уродина. – услышала Нина. – Таким только кубки выигрывать. Кому она нужна? Ты видела ее коленки? Ужас!»

      Они ушли, а Нина сидела в оцепенении, переваривая услышанное. Все правильно, она уродина. Она подошла к зеркалу, осмотрела свои колени. На тощих, непропорционально длинных ногах они выглядели какими-то чужими, огромными. Действительно, ужас. По дороге домой Нина забросила ракетку в первый попавшийся мусорный бак, а дома, ничего не объясняя, заявила, что в теннис больше играть не будет.

      И не играла – лет десять. Но уже после окончания института, случайно оказавшись возле стадиона, услышала из-за зеленой изгороди стук мячей, голоса. Повинуясь внезапному желанию, зашла, взяла напрокат ракетку, постучала