Умница. Александр Капьяр

ненормальные, они как будто не могли ни на чем сфокусироваться, взгляд их все время прыгал. Однако при этом бандит прекрасно видел и замечал все, что ему было нужно.

      Отец не выдержал, поднялся со стула.

      – Объясните же, наконец, в чем дело…

      Тот сделал жест рукой, в которой дымилась папироса:

      – Сядь, не мельтеши.

      Отец подчинился, да и любой подчинился бы на его месте. Когда актеры в кино изображают бандитов, они для достоверности кричат, хрипят, сквернословят и корчат страшные рожи. Однако в жизни те, кто на самом деле убивает людей, как будто это заурядная работа, не нуждаются в крике и ругани, чтобы произвести впечатление. И посетитель отца не кричал.

      – Давай, базарь, – сказал он спокойно. Это «базарь» было одним из немногих блатных словечек в его речи, в остальном он говорил почти правильным языком.

      – Ч-что вы имеете в виду? – с трудом выговорил отец.

      – Ты тут ходил под Симоняном? – спросил гость.

      Отец приосанился.

      – Я директор компании.

      Гость кивнул. Потом, затянувшись папиросой, спросил:

      – Ты знаешь, кто я?

      Отец отрицательно потряс головой.

      – Повезло тебе, – сказал бандит и добавил: – Но твое везение кончилось.

      – Ч-что вы имеете в виду? – опять спросил отец.

      – Твой Симонян задолжал деньги уважаемым людям. Много денег. И соскочил, гад.

      – Но… Он же погиб, – проговорил отец.

      – Я и говорю: соскочил. Ловкий был, крыса. Ну, давай, излагай, что тут у тебя за халява. Думай, как платить будешь.

      Отец был парализован страхом. Потом он спрашивал себя, почему он так испугался, и мог ли он повести себя иначе, но признавался себе, что, повторись этот разговор, он был бы так же раздавлен. У него в кабинете сидел настоящий, крупный хищник, рядом с которым он, отец, был овцой, и ничто не могло изменить этой расстановки сил.

      Отец хотел было сказать, что он теперь владелец компании, но прикусил язык, поняв, что это бессмысленно. Для бандита он был человеком Симоняна, и точка.

      Помямлив, он стал рассказывать, что Симонян обескровил компанию, и денег в компании нет. Хуже того, они по уши в долгу перед банком, и им грозит банкротство.

      – А ты не врешь мне? – спросил бандит и заглянул отцу в глаза, отчего у того сжалось нутро. – Вижу, что не врешь. Ах, Симонян, Симонян…

      Бандит недовольно раздавил папиросу в пепельнице.

      – А что за банк? – спросил он.

      Отец назвал.

      – А, знакомый гадючник, – сказал тот. – Ладно, я там побазарю, они от тебя отстанут. А ты давай, трудись. Зарабатывай бабки. Учти, платить все равно придется.

      – Я к тебе бухгалтера пришлю, – добавил он. – Но это так, для порядка. Ты ведь меня не кинешь? Не соскочишь, как Симонян?.. Помню, Симонян говорил, что ты семейный, так что куда уж тебе…

      Гость поднялся и направился вон, но обернулся.

      – Эта, в приемной сидит – дочка, что ли, твоя? Похожа.

      У отца