Хроники Известного космоса (сборник). Ларри Нивен

иметь значение, за исключением медицинской карты. Его звали Уоррен Льюис Ноулз. И он должен был умереть.

      До суда оставались еще целые сутки, но приговор не становился от этого менее бесспорным. Лью виновен. Если кто-то и сомневался в этом, то у обвинения имелись непробиваемые доказательства. Завтра в восемнадцать ноль-ноль Лью приговорят к смертной казни. Брокстон может подать апелляцию на том или ином основании. Но апелляция будет отклонена.

      Небольшая уютная камера была обита мягким пластиком. И вовсе не из-за сомнений во вменяемости заключенного, хотя невменяемость и не могла оправдать нарушение закона. С трех сторон стенами служила решетка. Четвертую – внешнюю – бетонную стену выкрасили в успокаивающий зеленый цвет. Прутья решетки, отделявшей Лью от угрюмого старика слева и здоровенного, но слабоумного на вид подростка справа, были четырех дюймов в толщину и отстояли один от другого на восемь дюймов. Они тоже были покрыты силиконовым пластиком. Уже в четвертый раз за день Лью вцепился пальцами в пластик, пытаясь отодрать его. Материал напоминал пористую резину с твердой сердцевиной, толщиной с карандаш, и не желал рваться. Стоило разжать пальцы, как он снова принимал идеальную цилиндрическую форму.

      – Это несправедливо, – сказал Лью.

      Подросток никак не отреагировал. Все десять часов, что Лью провел в этой камере, парень просидел на краю койки. Длинные черные волосы закрывали его лицо, изогнутая тень на полу постепенно темнела. Только во время еды он шевелил волосатыми руками, а все остальные части тела оставались в полной неподвижности.

      Старик, услышав голос Лью, поднял голову и спросил с горьким сарказмом:

      – Тебя оклеветали?

      – Нет, я…

      – Ну что ж, по крайней мере, ты ответил честно. Так что ты сделал?

      Лью рассказал. Но не смог при этом сдержать нотки оскорбленной невинности. Старик насмешливо посмотрел на него и кивнул, словно ожидал чего-то похожего.

      – Глупость. Глупость всегда каралась смертной казнью. Если уж тебе так хотелось, чтобы тебя казнили, то почему не сделал что-то действительно серьезное? Видишь этого парня с другой стороны от тебя?

      – Конечно, – сказал Лью, не оглядываясь.

      – Он органлеггер.

      Лью застыл от ужаса. Он собрался с силами и еще раз посмотрел в соседнюю камеру – и вздрогнул каждым нервом своего тела. Тусклые темные глаза под копной волос уставились на него. Взгляд парня был оценивающим, так мясник мог бы смотреть на старую корову.

      Лью плотней прижался к решетке, отделявшей его от старика, и спросил хриплым шепотом:

      – Сколько человек он убил?

      – Ни одного.

      – Как это?

      – Он был добытчиком. Искал по ночам одиночек, опаивал их наркотой и привозил к хирургу, который заправлял всей бандой. Именно врач совершил все убийства. Если бы Берни доставил мертвого донора, хирург содрал бы шкуру с него самого.

      Старик сидел прямо за спиной у Лью и поворачивался чуть ли не кругом, чтобы поговорить с соседом. Но теперь старик как будто