Книга Мечей (сборник). Робин Хобб

в дом моего отца, ускользнув от солдат, и забрала меня из закрытого шкафа.

      Я вижу приближающийся белый балахон Джинджер, он колышется, словно светящаяся медуза в морских глубинах. Джинджер завывает на ходу, и один голос создает какофонию воплей, вселяющих ужас в души жертв.

      – Сестренка, что ты здесь делаешь?

      Я поднимаю кинжал.

      – Джинджер, пожалуйста, уходи.

      – Ты всегда была немного упрямой, – говорит она.

      – Мы откусывали от одного персика и купались в одном ледяном горном источнике, – говорю я. – Ты научила меня лазать по лианам и собирать снежные лилии для волос. Я люблю тебя как родную сестру. Пожалуйста, не делай этого.

      Она выглядит печальной.

      – Не могу. Учительнице обещала.

      – Есть более важное обещание, которому мы все должны следовать: делай то, что подсказывает твое сердце.

      Она поднимает меч.

      – Я люблю тебя как сестру – и потому позволю ударить меня, не ударив в ответ. Если сможешь сделать это прежде, чем я убью губернатора, я уйду.

      Я киваю:

      – Спасибо. Мне жаль, что все так закончилось.

      У скрытого пространства – своя структура, оно состоит из свисающих тонких нитей, которые слабо светятся изнутри. Мы с Джинджер перемещаемся, прыгая от лианы к лиане, от волоска к волоску, карабкаясь, перекатываясь, вращаясь, танцуя на паутине, сотканной из мерцающего льда и звездного света.

      Я кидаюсь к ней, она легко уклоняется. Она всегда была лучшей в сражениях на лианах и облачных танцах. Она скользит и качается изящно, словно бессмертный небесного двора. По сравнению с ней я двигаюсь неуклюже, тяжело, неповоротливо.

      Она танцует, уворачиваясь от моих выпадов, и считает их:

      – Раз, два, три-четыре-пять… очень хорошо, Скрытая Девушка, ты тренировалась. Шесть-семь-восемь, девять, десять… – Изредка я подбираюсь слишком близко, и она отбивает мой кинжал мечом с той же легкостью, с какой дремлющий человек отгоняет муху.

      Почти с жалостью она сворачивает с моей траектории и перепархивает к губернатору. Словно нож, занесенный над страницей, она невидима для него, готова обрушиться из другого измерения.

      Кидаюсь за ней, надеясь, что я достаточно близко, чтобы мой план сработал.

      Видя, что красный шарф, который я оставила в его мире, приближается, губернатор падает на пол и откатывается в сторону. Меч Джинджер пронзает пелену между измерениями; в том мире клинок возникает в воздухе, разносит в щепки стол, за которым сидел губернатор, и исчезает.

      – Эй! Как он меня увидел?

      Не давая ей возможности разгадать мою хитрость, обрушиваю на нее шквал стремительных ударов.

      – Тридцать один, тридцать два-три-четыре-пять-шесть… у тебя действительно лучше получается…

      Мы танцуем в пространстве «над» залом – для этого направления нет слова, – и всякий раз, когда Джинджер тянется к губернатору, я стараюсь держаться рядом, чтобы предупредить его о скрытой опасности. Но все мои попытки достать ее тщетны.