Литерный на Голгофу. Последние дни царской семьи. Станислав Вторушин

– самое ценное, что есть у человека, Петя. Нет ничего страшнее, чем стать бездуховным существом. Тогда становится дозволенным все. В том числе и власть над другими душами.

      – А мне казалось, что мы с тобой уже давно души дьяволу отдали, – сказал рассмеявшись Гузаков.

      – Мне тоже иногда это казалось, – вполне серьезно ответил Яковлев. – А выходит, что Господь просто так к дьяволу никого не отпускает.

      – Я думал, что Заславский с Дуцманом передерутся, – сказал Гузаков. – А они, оказывается, одни и те же инструкции имеют.

      – Чьи инструкции? О чем ты? – Яковлев вскинул голову и резко повернулся к Гузакову.

      – Не знаю чьи, – ответил Гузаков. – Но мы с тобой им поперек горла. Недавно они тут сидели и говорили, что надо звать подкрепление. Иначе царскую семью перевести в тюрьму не удастся. Заславский тут же побежал на телеграф связываться с Екатеринбургом.

      – А Дуцман? – спросил Яковлев.

      – И Дуцман с ним.

      Яковлева словно обожгло. То, что он только предполагал, оказалось правдой. И телеграммы, по всей видимости, уже давно ушли и в Омск, и в Екатеринбург. Только говорилось в них не о помощи комиссару советского правительства, а совсем о другом.

      Яковлев вдруг понял, что с самого начала было задумано две операции. Одна, отвлекающая, поручалась ему. Другая, главная, – уральским и омским чекистам. Одновременно с этим намечались и две жертвы – Яковлев и царь. Никакого суда над бывшим царем не будет, он никогда не доберется до Москвы, как и его семья. Никого из них не пропустят дальше Екатеринбурга. Иначе бы не суетились так екатеринбургские чекисты. Надо искать решение. Но какое? Яковлев встал и нервно заходил по комнате.

      – Да не принимай ты все так близко к сердцу, – сочувственно сказал Гузаков. – С Дуцманом и Заславским справимся без проблем.

      – Если бы дело было только в них, – тяжело вздохнув, сказал Яковлев. – Все намного серьезнее. Настолько серьезнее, что и представить нельзя. Ты на всякий случай предупреди наших людей. А я пойду в губернаторский дом. Мне надо еще раз поговорить с царем.

      – Он что, отказывается ехать?

      – Дело не в этом.

      – А в чем?

      – Ты знаешь, куда его везти?

      – В Москву, куда же еще?

      – Ты уверен, что мы его довезем? – спросил Яковлев.

      – Вчера верил, а сейчас не знаю, – пожал плечами Гузаков. – Думаешь, отобьют?

      – Нам с тобой, Петя, ни в какие сражения вступать нельзя. У нас с тобой сил для этого нет. Но думать о победе надо. Без этого жизнь не интересна.

      Яковлев улыбнулся и обнял Гузакова за плечо. И тот увидел в его глазах дерзкие огоньки, так хорошо знакомые ему по многим нападениям на банки и почтовые поезда во имя революции. «Неужели он опять что-то задумал? – с восхищением подумал Гузаков. – Если задумал, то это должно быть чем-то совершенно особенным».

      – Проверь наших людей, – сказал Яковлев. – А я пока нанесу визит помазаннику