Очкарик. Катажина Бонда

не отреагировал. Но как только помещение очистилось от оппозиционеров Бондарука, празднующие почувствовали себя свободней. Романовская подозревала, что некоторые из присутствующих уже знали волю магната. Он должен был согласовать свое решение с властями города. Наверняка старцы, сидящие за центральным столом, были прекрасно осведомлены. На их лицах читался триумф вместо удивления или шока. Кристина сама не очень хорошо понимала, что происходит, и не знала ответа на вопрос: что с этим делать? Глубоко вздохнув, она улыбнулась старику Миколаю, который невозмутимо сидел все в той же позе. Он моргнул ей в ответ, хотя это мог быть лишь нервный тик. Осмелев, она взяла вилку, положила себе внушительную порцию жаркого из зубра. В корчме «Село Буды», где подавали этот деликатес, за один кусочек нужно было заплатить около ста злотых. Надо пользоваться случаем, раз уж пришла.

      В этот момент в зал вернулся Сережа. Глаз у него был подбит, из носа текла кровь. Мэр при виде его сорвался с места, усадил пострадавшего на стул, стал вытирать и прикладывать лед из ведерка с шампанским, которое как раз подали.

      – Садись, сынок. Не хлюпай носом. Такая судьба у людей власти. Большинство друзей превращается во врагов. Сегодня твой день. Король умер. Да здравствует король!

      – Я не сын пана Петра, – шепнул Сережа ломающимся голосом. – Я сделаю анализ ДНК, докажу. Это какое-то недоразумение.

      – Откуда такая уверенность? И кого, собственно, интересует правда? – подал голос Миколай. Взгляды гостей обратились теперь в сторону мясника. Он очень редко выступал на публике. По правде говоря, никогда. – А Петру этого будет достаточно, чтобы начать погром.

* * *

      Утренний эфир «Польского радио» заглушился рокотом мотоциклетного двигателя. Божена Бейнар, в нарядном персиковом платье из тафты со множеством оборок и кружев, подошла к окну. Нахмурив брови, она смотрела на красивого молодого блондина, сидящего на желтом спортивном байке. Как только дочь вышла из ванной, мать задернула шторы.

      – Даже не вздумай выходить, – прошипела она, снимая с головы бигуди.

      Ивона не ответила. По ее лицу, однако, блуждала довольная и с трудом скрываемая улыбка. Ей не нужно было подходить к окну, чтобы понять, кто приехал. Она без труда узнала знакомый звук. Братья наверняка уже побеседовали с Кваком, и на церемонии он не появится. Не потому что трусил. Наоборот, у тридцатишестилетнего Юрки дух борьбы был в крови, но он разбирался в том, против кого бороться можно, а против кого не следует. Бондарук принадлежал к первой лиге таких людей в их городе. И несмотря на то, что поведение бывшего жениха очень импонировало ей, факт, что он здесь появился, предвещал серьезные неприятности. И ей и ему. Значительно более серьезные все-таки ему. Надо обязательно с ним поговорить.

      Она быстро надела свой наряд, прибывший утром от портнихи. На этот раз и юбка, и блузка сидели идеально. Пахли лавандой. Ивона завязала на талии специальный пояс, но, увидев в зеркале куклу в народном костюме, сняла фартук и бросила его на стул. Затем приступила