Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы». Юрий Иваниченко

Так-то, только до задницы. И, кстати сказать, это не ихняя… – невольно поддразнил он казака, – а самая, что ни есть, наша. Поручика Слесарёва изобретение.

      – Утешили, – хмыкнул кавалерист. – Хрен редьки… Этак и каску носить приучишься.

      – Бесполезно, прошьёт, как игла ветошку, – со знанием дела возразил лейтенант Военно-воздушного Его Императорского Величества флота.

      – Я тогда, пожалуй, на дебаркадере покурю, – нахмурился капитан, даром, что II степени георгиевский кавалер, а под дебаркадером скорее понимал его крышу, сложенную из толстых кровельных досок. – Братец, а в какой стороне станция будет? – обратился он к пожилому фельдфебелю со странным дерматиновым фартуком поверх гимнастёрки, точно из диванной спинки вырезанным.

      – Прямо, ваше высокородие, – устало махнул фельдфебель вдоль состава, но, с ходу оценив тыловую ухоженность, отутюженный лоск офицерских мундиров, нашёл нужным добавить: – Только вы там сейчас ни начальника не сыщете, ваше высокородие, ни коменданта.

      – Отчего ж так? – недобро усмехнулся капитан. – Прячутся от ответа, чёртовы дети? Второй час паровоза подать не могут. Стоим тут, что коза на привязи…

      – И не подадут, – равнодушно ответил фельдфебель.

      – Как это не подадут? – раздражённо взмахнул папиросой кавалерист.

      – Они не то что штатский отправить не могут, – с лёгкой завистью проследил служивый дымный очерк папиросы. – Они и госпитальный состав в эвакуацию, и тот не отправляют, пока особый эшелон не уйдёт. А у них там цельный генерал отправки требует и полевым судом стращает. Так что, вам лучше поближе к хранилищу переждать.

      – Чего переждать, братец? – заподозрив неладное, свёл капитан густые, точно сажей наведённые, брови.

      – А… вы ж только первый день у нас стоите, – не сразу ответил фельдфебель, по-прежнему зачарованный туго набитой капитанской папиросой. – Вот эта холера кожный божий день штырями железными посыпает. Кружит, гадёныш, кружит, а потом, – на тебе, народ православный, гостинцев.

      – Тьфу ты, накаркали, – скрипнул зубами капитан, покосившись на нового своего приятеля лётчика. – Штыри. Это как ваши «стрелы Слесарёва», что ли?

      – Госпитальный эшелон, говоришь? – запоздало вмешался в разговор лейтенант Иванов (второй), теперь только сообразив предназначение дерматинового фартука фельдфебеля. – А что тут за госпиталь?

      – Фронтовой, эвакуационный. Кого, значит, в комиссию, кого в тыл долечиваться, а, кого, значит, и на списание вчистую, – красноречиво вытер фельдфебель ладони о фартук.

      Заскорузлые, изъеденные, но чистые ладони. Чистые до хлорной белизны.

      – А ты, выходит, здешний Харон, – понятливо кивнул Кирилл.

      – Так точно. Харитон Спиридонов… – неуверенно вскинул горстью к непокрытой голове служивый. – Третьего фронтового 2-го санитарного эшелона приписного состава старший санитар.

      – Третьего, говоришь? – вдруг оживившись, перебил его лейтенант Иванов.

      Именно