Круче некуда. Дэн Симмонс

слегка улыбнулась. Но даже эта едва заметная улыбка напомнила Курцу, за что они прозвали ее Риджби. Она улыбалась, как солнце в ясный день.

      – Джо, у тебя были проблемы с офицером О‘Тул? – спросила она.

      Курц покачал головой и тут же был вынужден обхватить ее обеими руками.

      – Тебе очень больно, Джо? – спросила Риджби. Сквозь показное равнодушие тона проглядывало сочувствие.

      – Помнишь того парня, которого ты отдубасила своей дубинкой в Пат Понге, в сквере позади «Галорских Кошечек»? – сказал Курц.

      – В Бангкоке? – переспросила Риджби. – Ты имеешь в виду парня, который спер бритвенные лезвия у выступавших в секс-шоу и пытался порезать ими меня?

      – Ага.

      Она нахмурилась, вспоминая.

      – Мне тогда пришлось писать объяснительную этому лейтенанту из Королевской Морской Пехоты, как там его звали, эту задницу?

      – Шеридан.

      – Ага, – сказала Риджби. – Излишнее применение силы. У того ублюдка часть мозгов вытекла через уши.

      – Это была ерунда по сравнению с тем, что сейчас чувствую я, – пояснил Курц.

      – Круто, – сказала Риджби. На сей раз безо всякого сочувствия. И пошла к двери.

      – Если ты помнишь про лейтенанта Шеридана, ты вполне сможешь вспомнить, что было вчера, Джо, – заявила она.

      Курц пожал плечами.

      – Когда сделаешь это, позвони нам. Кемперу или мне. Понял?

      – Я хочу уйти домой и нажраться аспирина, – ответил Курц, пытаясь придать своему голосу жалобную интонацию.

      – Извини. Врачи собираются продержать тебя здесь до завтра. Твоя одежда и бумажник… на хранении. До тех пор, пока ты не сможешь передвигаться самостоятельно, – добавила Риджби и открыла дверь.

      – Ридж? – сказал Курц.

      Она остановилась и слегка нахмурилась, как будто ее прозвище, тем более краткое, было ей неприятно.

      – Я не стрелял в О‘Тул и не знаю, кто это сделал.

      – Хорошо, Джо, – ответила она. – Но, сам понимаешь, у нас с Кемпером главное подозрение в том, что она и не была мишенью. В гараже был кто-то, кто хотел убить тебя, а бедняжка О‘Тул просто оказалась у него на пути.

      – Ага, – проронил Курц. – Конечно.

      Риджби ушла, не сказав более ни слова. Курц подождал пару минут, с трудом спустил ноги с кровати и минуту сидел, стараясь унять головокружение. Затем он обошел комнату и ванную в поисках одежды, хотя и знал, что ее здесь нет. Поскольку он не воспользовался принесенным медсестрой Рэтчет судном, он задержался в туалете, чтобы отлить. Даже такая мелочь вызвала усиление головной боли.

      После этого Курц вышел в коридор, катя перед собой стойку с капельницей, оборудованную колесами. Ничто в мире не выглядит более безобидным и заслуживающим сочувствия, чем мужчина в больничной сорочке с голым задом, виднеющимся сквозь прорезь на спине, толкающий перед собой стойку с подсоединенной к нему капельницей. Медсестра, не та, которая дежурила в его палате, остановилась и спросила, куда он направляется.

      – На рентген, – ответил Курц. – Они сказали, чтобы я ехал на лифте.

      – Боже.