Круче некуда. Дэн Симмонс

и на меня.

      Еще бы, подумал Курц. Контузия сделала меня глупее.

      – И кто стоит за этим? – продолжила женщина.

      Идеальный овал ее лица был достоин скульптур Донателло. Умный взгляд карих глаз, черные волосы, обрезанные под каре до плеч и убранные назад, фигура легкоатлетки создавали совершенный образ. А еще она являлась первой в истории американской мафии женщиной, ставшей доном, главой клана. „Женщина в качестве дона“. Итальянская мафия не стремилась идти в ногу со временем, и такой термин, необходимый в рамках нынешней вездесущей политкорректности, вызвал бы у ее представителей изумление. Каждый раз, когда Курц восторгался внешней привлекательностью Анджелины, он старался вспомнить ее рассказ о том, как в свое время она утопила в реке Беличе на Сицилии своего новорожденного ребенка, мальчика, зачатого в результате насилия Эмилио Гонзаги, главы враждебного клана гангстеров, действовавшего в Буффало. Она поведала Курцу об этом случае спокойно, даже с оттенком удовлетворения.

      – Я-то думал, это ты мне скажешь, кто в меня стрелял, – ответил Курц.

      – Ты их не видел? – спросила она, остановившись.

      Вокруг ее ног вились несомые ветром опавшие листья. Телохранители сохраняли дистанцию, не переставая во все глаза следить за Курцем.

      – Нет.

      – Хорошо. Давай поразмыслим. У тебя есть враги, желающие причинить тебе вред?

      Курц дождался, пока она не засмеется сама.

      – Мусульмане из блока „Д“ все еще блюдут свою „Фатву“ относительно тебя. А ребята из клуба на улице Сенеки по-прежнему думают, что ты причастен к гибели их бесстрашного лидера, как там его – Малькольма Кибунте, который прошлой зимой упал в Ниагару и утонул.

      Курц продолжал молчать.

      – Еще этот громила, хромой индеец, который рассказывает каждому встречному, что собирается убить тебя. Длинноствольный „Редхок“. Это его настоящее имя?

      – Сама знаешь. – ответил Курц. – Разве не ты наняла этого идиота?

      – На самом деле это сделал Стиви, – ответила Анджелина, имея в виду своего брата.

      – И как дела у нашего Героинчика?

      Анджелина пожала плечами.

      – После последней поножовщины в Аттике этой весной его никто не видел. Зэки не любят педофилов. Любой мерзавец хочет, чтобы был кто-то пакостнее его самого, чтобы на его фоне выглядеть приличней. Скорее всего, Малыша Стиви отправили куда-нибудь на ферму под федеральную охрану.

      – Его адвокат должен бы знать об этом.

      – С его адвокатом случилось некое происшествие, которого он не пережил. Прямо у него дома.

      Курц осторожно глянул на Анджелину. На ее лице не отразилось ничего. Родной брат был единственным препятствием на пути к власти над семейным „бизнесом“ клана Фарино. Устранение его адвоката вывело Стиви из игры еще эффективнее, чем истории про педофилию, запущенные Анджелиной в прессу. Их результатом стали избиения и поножовщина в Аттике.

      – Может, меня ловит кто-то еще? – спросил Курц. – Тот, о ком я и не догадываюсь.

      – А