Отрешённые люди. Вячеслав Софронов

Мы его оттаскивать начали, а другие солдатики нас хвать за грудки и орут непотребное разное, даже сказывать стыдно…

      – Где Балабанов? – перебил подъесаула Сухарев. – Жив он? Говори!

      – Я когда лошадь чужую поймал, да поскакал сюда, то жив был. А как там дело дальше сложилось, то мне неизвестно.

      – Как ты мог бросить полицмейстера одного? – вскипел губернатор. – Под суд пойдешь!

      – Почему бросил? Я за подмогой побег, за вами… – растерялся казак, – а там с ним еще двое наших остались… Тоже побитые, как и я, – и он демонстративно вытер нижнюю губу, из которой сочилась кровь. – За что под суд? Что едва живым ушел вас упредить? Их там уже сотни две набежало…

      – Едем, – кинул на ходу Сухарев всем находящимся у него в кабинете, натягивая шубу. – Он что, так посреди улицы и остался? – спросил уже направившегося к двери казака.

      – Да нет… – ответил тот, – во двор к оружейному мастеру Прокопию Мячикову затащили едва живого. Прокопий мне свояком приходится, так и помог. Да и ружья у него опять же в наличии…

      – Какие ружья? – переспросил Сухарев, внутренне холодея.

      – Как какие? Обычные, из которых стреляют. Мы и пальнули пару раз…

      – В моих солдат? – изумленно поднял белесые брови генерал Киндерман.

      – Поверх голов, для острастки, – переминался с ноги на ногу подъесаул. – Но ежели они на приступ пойдут, ворота ломать начнут, то Прокопий, мужик твердый, он натурально по ним стрелять начнет.

      – Коней!!! – взревел губернатор. – Всем со мной, господа офицеры.

      – Слушаюсь, – коротко ответил Кураев и кинулся одеваться.

      – Я попозже подъеду, – сухо проговорил Киндерман. – Мне еще по делу надо…

      – Какие могут быть дела, когда там смертоубийство вот-вот случится?

      – Буду позже, – упрямо повторил генерал.

      – Тьфу на тебя, – отвернувшись, плюнул под ноги Сухарев и, застегиваясь на ходу, выскочил на улицу.

      Возле дома оружейного мастера Мячикова было черно от солдатских голов, покрытых черными поярковыми шляпами, а сами они, в своих темно-зеленых мундирах, сбившись в толпу, похожие издали на волнующийся в непогоду лес, столпились перед закрытыми воротами большого, на десяток окон, дома. В руках почти у всех были палки или доски, выломанные из соседнего забора. Над толпой висел общий крик: «Бей их!» Несколько человек ухватили найденное где-то бревно и дубасили им в ворота, дружно приговаривая на выдохе: «И-и-и-хь-хь!!!» Ворота трещали, но не поддавались. Вдруг из-за ограды грянул раскатисто выстрел, нападающие, бросив свое орудие, откатились назад.

      – Пужают! – послышался успокаивающий крик, и ширванцы опять прихлынули к воротам.

      – Поджечь их надо! – выкрикнул рослый солдат, стоящий в стороне от остальной толпы.

      – Тащи огня! – тут же подхватили остальные.

      – Сейчас мы их выкурим!

      – Как лисицу из норы!

      – Поджарим