Тайна системы «А». Ракетный щит Москвы. Антон Первушин

создания станции дальнего обнаружения. На повестку дня встал вопрос о разработке средств противоракетной обороны. <…>

      В возможность создания противоракетной обороны верили далеко не все. Не всем импонировал и вариант станции нашей лаборатории, предложенный в феврале 1956 года Бергом. На одном из заседаний ВПК [Военно-промышленной комиссии] академик Щукин даже предложил закрыть нашу лабораторию. <…> Однако Акселю Ивановичу Бергу и «набиравшему вес» Григорию Васильевичу Кисунько удалось нас отстоять. Учитывая сложность проблемы, правительство приняло решение о размещении на будущем полигоне ПРО средств дальнего обнаружения обоих типов.

      В 1956 году наш институт получил задание разработать эскизный проект РЛС с дальностью обнаружения головных частей баллистических ракет 1500 км (на этом расстоянии ракета выходит из-за горизонта). Учитывая, что дальность лучшего по тем временам проекта противосамолетной системы «Даль» Лавочкина составляла 400 км, нам предстояло увеличить этот показатель почти в четыре раза! При этом отражающая поверхность головной части баллистической ракеты была в десятки раз меньше, а скорость значительно больше, чем у самолета. Сектор обнаружения будущей РЛС должен охватывать всю траекторию движения цели. Точность выдачи координат – 1 километр по дальности и 0,5 градуса по углам.

      Эту сложнейшую тему Аксель Иванович поручил моему коллективу. Теме дали название «Дунай-2». Для работы над ней наша лаборатория была преобразована в отдел № 1. Мы разработали эскизный проект станции непрерывного излучения с линейной частотной модуляцией. ЛЧМ-сигнал предполагалось использовать не только для измерения дальности и разрешения по дальности (для выделения корпуса и головной части ракеты), но и для обзора заданного сектора по азимуту.

      Григорий Васильевич Кисунько высоко оценил представленный нами проект и настоял на его скорейшей реализации. Работа по созданию станции привлекла значительные силы НИИ-108.

      Главный командно-вычислительный пункт (ГКВП) системы «А» был разработан под непосредственным руководством самого Григория Кисунько. С ГКВП, оборудованного громкоговорящей и другими видами связи, осуществлялось управление работой всех средств системы «А». По этой связи передавались команды и принимались доклады о готовности. Ход боевой работы отображался на центральном индикаторе системы (ЦИС).

      В состав центральной вычислительной системы (ЦВС) входили машины М-40 и М-50. М-40 в реальном времени управляла боевым циклом перехвата вражеской боеголовки противоракетой. Ее производительность составляла 40 тысяч операций в секунду, объем оперативного запоминающего устройства – 4 тысячи слов, объем внешней памяти – 150 тысяч слов. М-50 представляла собой модификацию М-40, способную обрабатывать не только аналоговую, но и цифровую информацию, что было по тем временам совершенно новым словом в советской технике.

      Вспоминает академик Всеволод Сергеевич Бурцев:

      В 1955 году академик Александр