Секретная политика Сталина. Исповедь резидента. Георгий Агабеков

клонить ко сну. Его соседка, взяв его под руку, отвела его в последнюю комнату и через несколько минут вернулась с цепочкой от часов, на коей висели ключи.

      Я торопливо открыл несгораемый шкаф, стоявший в кабинете консула. За мной стоял мой уполномоченный, освещая карманным электрическим фонарем дверцы шкафа. Хотя в консульстве никого не было, мы старались не производить шума.

      – Вот шифр, – сказал я, вытаскивая лежащую в конверте со сломанными сургучными печатями тетрадку. – А вот и папка с секретными циркулярами, – продолжал я вытаскивать бумаги и передавать их уполномоченному.

      В шкафу больше ничего нет, за исключением двух мешков с афганскими серебряными рупиями.

      – Сейчас же поезжайте к нам и сфотографируйте все это. Смотри, чтобы бумаги лежали в том же порядке, в каком они сейчас. Приезжай как можно скорее, – инструктировал я уполномоченного.

      5 часов утра. Я только что водворил цепочку от часов на жилет консула, мирно спящего рядом с машинисткой. Остальные тоже спят, кто на кроватях, кто на диванах. Все сошло благополучно. Я доволен операцией. С наслаждением я выпил чайный стакан вина и лег на ближайший диван отдохнуть.

      Наутро разбудил меня Уколов. Консул только что открыл глаза. Я, протирая глаза, подбежал к нему.

      – Ну, как спали, господин консул, – спросил я.

      – Большое спасибо, – улыбнулся консул, стараясь скрыть головную боль.

      Через час он собирался уезжать. Мы шумно прощаемся с ним и берем друг у друга обещание устроить еще такую же вечеринку.

      Уже 10 часов утра. Я спешу к себе в ГПУ, чтобы посредством добытого шифра расшифровать собранные заранее копии секретных телеграмм «дружественного Афганистана!».

      Глава 10. Троцкизм среди чекистов

      В кабинете секретаря Новогородского комитета ВКП(б) Епанешникова набилось человек тридцать. Дело было в конце 1923 года. За закрытыми окнами валил снег. В комнате стоял густой чад от накуренного табака. Маленькая открытая форточка была не в силах вытянуть густые клубы дыма, и воздух в комнате становился все более нестерпимым.

      Однако никто из присутствовавших не обращал на это внимания. Собравшиеся представляли собой партийный актив городского комитета партии, и им сегодня предстояло решить важнейший жизненный вопрос партии. Нужно было решить, кто прав и кто виноват в поднятой Троцким[26] дискуссии перед съездом партии. Его книга «Уроки Октября» расшевелила всю партийную массу, ибо идеологи Центрального комитета партии усмотрели в этих «Уроках» новую попытку Троцкого ревизовать ленинизм, новую попытку «протащить» троцкизм, пользуясь безнадежностью положения большевиков Ленина.

      Партийный актив состоял в своем большинстве из председателей ячеек городских учреждений и предприятий, среди них присутствовал и я, как секретарь объединенного бюро ячеек войск и органов ГПУ. Все мы с нетерпением ожидали члена Центрального комитета Межлаука, приехавшего только что из Москвы и назначенного докладчиком

26

Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879–1940) – основоположник одного из главных направлений марксизма в XX столетии. Участвовал в социал-демократическом движении с 1897 г., примыкал к меньшевикам. Участник революции 1905–1907 гг. Избирался председателем Петроградского Совета рабочих депутатов. В 1907–1917 гг. – в эмиграции. Возвратившись в Россию, стал большевиком. Участвовал в подготовке Октябрьской революции; в 1917–1918 гг. народный комиссар по иностранным делам; 1918–1924 гг. – нарком по военным и морским делам. Председатель Революционного военного совета Республики, одновременно в 1920–1921 гг. – нарком путей сообщения. 26 января 1925 г. постановлением Президиума ЦИК СССР был освобожден от руководящих военных постов. В 1925–1926 гг. – член Президиума ВСНХ СССР, председатель Главного концессионного комитета, начальник Электротехнического управления и председатель Научно-технического управления промышленностью. В 1927 г. исключен из ВКП(б). Основной соперник Сталина в борьбе за власть. Выслан из пределов СССР постановлением Особого совещания при коллегии Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) по обвинению в контрреволюционной деятельности (статья 58, пункт 10 Уголовного кодекса) 18 января 1929 г. Покинул страну 11 февраля, до 17 июля 1933 г. жил в Турции, затем во Франции и Норвегии, а с 9 января 1937 г. – в Мексике. Умер 1 августа 1940 г. в Мехико от раны, нанесенной ему за день до этого агентом НКВД Рамоном Меркадером дель Рио. Убийца Троцкого стал Героем Советского Союза, был освобожден из мексиканской тюрьмы в 1960 г., жил в Чехословакии, на Кубе и в СССР под именем Рамона Ивановича Лопеса, умер в 1978 г.