Я подобрал это на свалке. Андрей Арсланович Мансуров

и в сердце, и в ещё одном месте, когда подлетаешь, и видишь девственно необследованную, не числящуюся в Каталогах и Атласах, планету, и…

      Впрочем, что-то я разболтался. Всё равно: всю правду о нас, и о философии ловцов Куша и искателей приключений на свою … никто не узнает! Такое невозможно узнать. А только – понять и прочувствовать.

      На собственной шкуре. И опыте.

      Словом, от идиллической красоты, умиротворённости, и сказочного вида воплощённой мечты я сильно напрягся. Слишком часто такое являлось прелюдией к вероломному и сокрушительному нападению. Мышеловкой, короче.

      Однако за три-то дня мы были совершенно уверены, что обследовали и окружающее космическое пространство, и недра, и поверхность этой «конфетки» исключительно добросовестно. И даже сканнеры, жрущие энергию, как верблюды, и просвечивающие эти самые недра до глубины двадцати миль, ничего нам не показали. Подземельями, Убежищами, или приспособленными для «выживания» пещерами не пахло! Но люди…

      Никого! Хотя целый ряд косвенных признаков (ну, например, форма сидений всяких каруселей-качелей, вид и предположительный состав еды и напитков на огромных рекламных щитах, размеры транспортных – весьма шикарных! – средств, и прочих культурно-бытовых атрибутов) позволили Матери прийти к совершенно однозначному выводу.

      Люди здесь жили. И если и отличались от нас, землян, то крайне незначительно!

      Не буду вас утомлять объяснением того, как Мать на основе данных из вороха специализированных справочников и учебников, и прецедентов из нашей богатой практики, может вычислить всё такое. Скажу только, что практически ни разу её расчёты не оказывались неверными. Вот любит она просчитать все варианты, и потом сообщить, с какой долей вероятности – какой возможен.

      Поэтому когда она сообщила, что коварных ловушек под асфальтовыми дорожками, ларьками, мхом и травой Парков, нет, бацилл и ядов не припасено, и т.д., я смело решил сесть на поверхность, поблизости от большого города и окружающего его Парка.

      Сел, впрочем, во всеоружии – как всегда.

      Ни один скраппер не позволит себе расслабиться ни на миг. Как и не захватить «любимых смертоносных игрушек потрясающей разрушительной силы». Так их называл Джейкоб-Джейкоб… Пока его самого не разнесли из чего-то помощней.