Формальность. Павел Юрьевич Фёдоров

понимал того, что он сейчас смотрит кому-то в глаза, будь то Георгий или кто угодно. Отсчитав от лестницы автоматом свою колонну, восьмой протиснулся в проход к себе в комнату и остановился, опершись о край каменной ванны. Ноги не слушались, он включил воду в ванну и, шатаясь, опираясь руками о край ванны дошёл до стула, сел и сразу начал раздеваться, отдавая себе команды каждому движению, как ему казалось, вслух. Что дальше было, он опять не отчётливо помнил, но чувствовал, что лежит в горячей воде и постепенно оживает, приходит в себя.

      ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

      – Я ждал что в помощь Мне… надеялся напрасно

      Что против всех моих начал не верю Я тому

      Ты спорить лишь готов к делам же пагубным ты не способен

      Ведь даже чтоб разрушить не то что погубить энергия нужна

      Где взять её – как только у Творца но ту что созидает!

      ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

      Раздался звук гонга. Восьмой вылез из ванны и лёг поверх одеяла на кровать. «Мы не могли дойти за это время по той дороге, значит, всё-таки, где-то срезали, или есть ещё вход, с другой стороны», – вертелась в голове восьмого навязчивая мысль. Почувствовав, что начал после горячей воды замерзать, залез под одеяло. «Мы не живые и не мёртвые, мы никто, и почему мы знаем, что надо делать и куда идти, откуда? Он же не говорит ни слова, но мы, точно всегда не сговариваясь, как один, всё знаем заранее… и выполняем… почему…?», – это была последняя, пробившаяся сквозь сон, мысль восьмого.

      ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

      – Не только – я убеждён в обратном!

      Ты думаешь что создал Мир таким как Сам?

      ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

      Восьмой ясно услышал звонок. Даже не проснувшись до конца, он молниеносно вскочил, включил свет и как ураган, одевшись, вылетел в зал. Было пусто, никого не было. Восьмой стоял, не веря своим глазам, в этот момент раздался чёткий и громкий звук гонга. Он сразу направился в кухню, запихав в себя, как можно больше еды, восьмой вернулся в свою комнату и сел в кресло за стол. Достал блокнот и ручку, начал быстро в нём что-то записывать. Он неотрывно писал в блокноте, пока не раздался звонок. Сложил блокнот и ручку в карман комбинезона, вышел в колонный зал, сразу было видно, что строй стал меньше, нескольких человек не было.

      Они выбежали из пещеры и по прямой, уже никуда не сворачивая, по снегу добежали до развилки и сразу приступили к работе. Снега было немного, но он всё равно очень затруднял работу. Самым большим мучением был холод, от ледяных камней руки немели, не спасали и перчатки. Они расчищали от камней дорогу, не прерываясь целый день. На следующий день – то же самое. Так, день за днём, неделя за неделей, не прекращая и не видя конца, они ворочали ледяные камни, складывая их в большие кучи. Хотя работа была крайне изнуряющей и монотонной, всё же по вечерам у восьмого теперь оставалось пусть немного, но свободного времени почитать, а утром до звонка он успевал даже немного что-то записать в своём блокноте. Все втянулись в налаженный график и потому работа спорилась. Постепенно