Застрахованные сны. Лилия Харитоновна Далакова

девушку из этого отряда кто–то проткнул в область сердца, тоже со спины, – уточнил он, – пока Иван пытался помочь напарнице, кто–то поджег охранника, боец пытался его потушить, но сам загорелся.

      – Этот Иван выжил?

      – Да, только не видел убийцу.

      – У выжившего бойца не было проблем с психикой или с поведением до этого случая? – спросил Марк.

      – Нет, мы проверяли эту версию – убийца не он.

      – Как вы можете быть так уверенны? – спросила Лидия.

      – В отличие от всех остальных кланов, второй очень сплоченный. Мы слабы в отдельности, и чтобы как–то компенсировать недостаток сил каждого из нас, работаем группами. Верность друг другу для нас превыше всего, даже собственной жизни.

      – Я понимаю, что вам больно это слышать, но разве не может такого случится, что среди вас есть предатель? – осторожно настаивала на своем Лидия.

      – Мне хочется верить, что нет, – сдержанно улыбнулся Красавчик, – но на всякий случай мы перепроверили все показания Ивана и уверенны, что он не виновен, – заметив, что Лидия хочет что–то возразить, он добавил. – Чтобы убедить вас, красавица, скажу, что у нас есть человек, который чувствует ложь, он брал показания у свидетеля.

      – Вы не узнали, кто их убил?

      – Нет.

      – Именно это и расследовали Марта с напарником? – спросил Марк.

      – Да.

      – Сколько времени прошло со времени смерти охранника и Анны?

      – Два года, – Красавчик вздохнул, мысленно ругая себя за непрофессионализм и излишнюю болтливость – поддался очарованию хрупкой девушки и выдал информацию, которой делиться не имел права. А ведь если задуматься на него это совершенно не похоже.

      – Я закончил, – объявил Цвейг.

      – И что ты выяснил? – спросил, обернувшись, Сириус, но потом, увидев побледневшего Цвейга, забеспокоился. – Ты в порядке?

      – Да, все со мной хорошо.

      – Итак, что ты можешь сказать? – вернулся к теме Марк.

      – Ничего нового, – с сожалением ответил Цвейг, – все тоже самое, что удалось выяснить вам. Она не могла видеть убийцу, тело тоже его «не запомнило», хотя все остальные воспоминания целы, я не смог прочитать, что было после того как девушке нанесли удар, – он обратился к Красавчику. – Возможно, что–нибудь прояснится, если я осмотрю другие тела.

      Красавчик водил молодых людей по отделению из одного кабинета в другой, в каждом их встречали люди, не отличавшиеся друг от друга абсолютно ничем, они были одинаково несимпатичны, безрадостны и слабы, в этих людях было что–то неуловимо отталкивающее. Нет, они не были противны, грубы или уродливы. Эти люди казались неживыми – в белых халатах, в масках, перчатках – уставшие, измученные, пустые.

      Во второй палате лежала девушка, разорванная в клочья. Пытаясь привести хоть какие–то примеры, Красавчик с огромным сомнением в голосе, сказал, что в документах медики списали эти раны на гигантского медведя, но понимая, что эта версия высосана из пальца, как бы в свое оправдание добавил, что такие ранения не мог нанести человек. В третьей палате лежал мужчина из шестнадцатого