Обыкновенная война. Борис Геннадьевич Цеханович

что не только ты должен выехать на эстакаду, но и вытянуть машину Снытко.

      – Лесник– 53! Вас понял, выполняю.

      Положил трубку на место и в бинокль стал наблюдать – больше я ни чем не мог им помочь. Карпук выскочил из машины, высадил Кирьянова, замполит в свою очередь высадил командира БРДМа: оба они стали за машинами. По знаку регулировщика УРАЛ тронулся с места и стал набирать скорость. Кирьянов и сержант устремились бегом за ними.

      Вот УРАЛ въехал резво на эстакаду и скорость сразу резко снизилась, но автомобиль продолжает двигаться и тащит, тащит, тащит….., томительно долго тянет БРДМ за собой. Это был самый опасный момент. Я опять мгновенно вспотел и стал невольно покачиваться телом, как будто старался помочь УРАЛу вытянуть БРДМ, тем более что мне показалось в какой-то момент, что всё – не сможет УРАЛ вытянуть.

      – Ну…, Нуууу…, давай, поднажмиии…., – мысленно уговаривал я и БРДМ мучительно медленно, но всё-таки заехал на верх эстакады, проехал ровно по железной колее и за УРАЛом скатился на мост.

      – Молодец Снытко, – облегчённо вздохнул и только сейчас понял, что не только я с замиранием сердца наблюдал за техником и Снытко, но и вся батарея сейчас радовалась. Солдаты что-то радостно кричали, свистели, кто-то даже кинул в восторге шапку вверх.

      Как только все переправились, колонна двинулась дальше, поднимаясь вверх на холмы. Проехали ещё несколько километров, свернули направо в поле и через шлагбаум въехали в расположение полка. Ещё издали увидел на поле коренастую фигуру Шпанагеля и затосковал, а когда колонна начала около него заворачивать и он увидел УРАЛ с БРДМом на буксире…. Последовала активная жестикуляция рук, смысла которой не надо было расшифровывать и так было ясно, что он матерился. Колонна остановилась, я спрыгнул с машины и пошёл докладывать полковнику. Но тот даже не дал мне рта открыть.

      – Копытов…., ну что это за ерунда? Ну, почему на тросу? Ну, сколько это может продолжаться? – Мне было задано ещё много других риторических вопросов, на которые ему практически и не ответишь. Конечно, я промолчал. Всё выслушал и отправился располагать батарею. Определили мне место под палатки, а рядом место для техники, сзади нас расположилась развед. рота, но через десять минут загудели их БМП и рота куда-то стремительно умчалась. Я же активно включился в рытьё гнезда под свою палатку, но минуты через три сердце стало давать сбои, обильно выступил пот, всё тело стало ватным и появилась боль в районе сердца. Это заметил замполит и в категорической форме заявил мне, чтобы я занимался своими командирскими делами, а с офицерской палаткой он разберётся сам. Я ему был благодарен: действительно, чувствовал себя очень плохо. Батарея прилежно готовила места для отдыха, моего вмешательства не требовалось и у меня появилась возможность оглядеться кругом.

      Наш полк стоял на огромном поле: размером примерно 5 на 5 километров, в полутора километров севернее населённого пункта Толстый-Юрт. Как меня успели проинформировать: Родина бывшего спикера