Обыкновенная война. Борис Геннадьевич Цеханович

Бойцы одновременно кивнули головами, – А мне как обидно. Я, честно говоря, на вас обоих надеялся, больше чем на других. А вы больше других нарезались. Значит так, ругать вас не буду, но, честно говоря, я насторожился. И если ещё раз что-то подобное повторится, с вас спрос будет жёстче, чем с других. Идите и подумайте над этим.

      Через полчаса попросил Алушаева позвать Чудинова, который прятался от меня в дальнем купе.

      – Садись Алушаев, – хлопнул ладонью по полке, когда они зашли в купе, – я хочу, чтобы ты послушал тоже. Алушаев, вот ты смотришь, как комбат «трахается» с Чудиновым, пытается что– то вбить ему в голову, а ты в сторонке стоишь и посмеиваешься. Вы оба понять не можете того, что понимаю я. Ведь когда мы приедем в Чечню, то в бой пойдём вместе… В одной железной коробке – В «Бардаке» этом. И в этой железной консервной банке умирать тоже будем вместе, если подобьют. Мы ведь должны чувствовать и понимать друг-друга, как закадычные друзья. А что у нас получается: Чудинов слушает комбата только потому, что тот офицер, а сам при удобном случае напакостить норовит. Комбат пытается вбить водителя в военную колею, а пулемётчик сержант Алушаев, кстати ещё и командир отделения, невозмутимо наблюдает за этими потугами.

      Ты что, Алушаев, думаешь если нас зажмут, то из пулемёта отстреляешься? Так не отстреляешься, потому что Чудинов украл и продал шлемофоны из машины, в том числе и шлемофон комбата. И комбат вместо того, чтобы вызвать помощь, достанет свой автомат и только огнём сможет поддержать тебя, а Чудинов ещё в спину нам стрельнет.

      – Не стрельну, – мрачно буркнул в сторону солдат.

      – Ну не стрельнешь, так продашь нас. Чудинов, я может быть и понял тебя, если бы ты эти шлемофоны украл из других машин, но как ты додумался украсть шлемофоны из своей машины – вот этого понять не могу. Ты ведь мог оставить батарею без связи, ты же обрекал своих сослуживцев и себя, в том числе, на смерть. Шлемофона у комбата нету и вызвать подмогу я не смогу, да и батареей в бою не смог бы руководить. – Я замолчал на некоторое время, давая возможность своему водителю подумать, потом продолжил, – Значит так. Решение по тебе, Чудинов, я принял. Его приведу в исполнение, когда мы будем подходить к границе Чечни, ну а ты, товарищ сержант, иди и работай с ним. У тебя в обязанностях написано воспитывать подчинённого, вот и воспитывай.

      Алушаев злобно посмотрел на Чудинова, потом обратился ко мне: – Товарищ майор, может, мы его в другой взвод сунем, а себе другого водителя возьмём.

      – Алушаев, ну кому мы его отдадим? Давай, называй фамилию командира машины, кому мы это говно подкинем. У тебя хватит совести назвать фамилию? – Сержант сидел и молча сопел, – вот и я думаю: нам он достался, мы с ним и бороться будем. Вот иди и борись. Вперёд……

      День прошёл спокойно, солдаты отсыпались и отходили от пьянки. А уже поздно вечером наш эшелон втянулся на станцию Армавир и остановился. Встали вроде бы не на самой станции, чтобы не мешать основному грузопотоку, но не совсем удачно: состав перекрыл