Рай. Джудит Макнот

потому что я ничего не умею.

      – Но я не фермер, – напомнил он. – Ты ведь знаешь.

      И настоящая причина ее страданий вырвалась вместе с новым потоком слез.

      – Я должна со следующего месяца начать учебу в колледже, – с глубокой искренней скорбью проговорила она. – Мне необходимо поступить в колледж. Я собираюсь когда-нибудь стать президентом, Мэтт.

      Пораженный, Мэтт опустил голову, пытаясь разглядеть ее лицо.

      – Весьма благородная цель, – объявил он торжественно. – Президент Соединенных Штатов…

      Он говорил так серьезно, что непредсказуемая молодая женщина в его объятиях невольно сквозь слезы взвизгнула от смеха.

      – Не Соединенных Штатов, а универмага, – поправила она, и теперь ее великолепные глаза искрились смехом. Куда подевались боль и отчаяние?

      – Благодарение Богу и за малые милости, – пошутил Мэтт, вне себя от облегчения, что она наконец улыбнулась. – Через несколько лет я стану богатым человеком, но даже к тому времени вряд ли смогу купить тебе пост президента страны.

      – Спасибо, – шепнула она.

      – За что?

      – За то, что заставил меня смеяться. Я не плакала так сильно с тех пор, как была совсем ребенком. А теперь, кажется, остановиться не могу.

      – Надеюсь, ты смеялась не над тем, что я когда-нибудь разбогатею.

      Несмотря на небрежный тон, Мередит почувствовала, что он не шутит, и мгновенно стала серьезной. В этом лице с квадратным подбородком светились решимость, ум и тяжело доставшийся жизненный опыт. Судьба не подарила ему тех преимуществ, которые имели мужчины ее класса, но Мередит инстинктивно чувствовала в Мэтте Фарреле редкое сочетание силы с несгибаемой волей и стремлением к успеху. И, несмотря на некоторый его цинизм и привычку повелевать, она чувствовала, что глубоко в душе Мэтта таится нежность. Сегодняшнее поведение было тому доказательством. Она сама была виновата в том, что произошло полтора месяца назад, и беременность и поспешное замужество, несомненно, так же гибельны для его жизни, как и для ее. Однако Мэтт ни разу не упрекнул Мередит за беспечность и глупость, не послал к черту, когда она попросила его жениться на ней… а ведь она ожидала взрыва негодования.

      Мэтт понимал, какими невероятными казались его претензии, особенно сейчас, и видел, что Мередит исподтишка изучает его и взвешивает его шансы на успех. В ночь их первой встречи он выглядел как один из тех, среди которых она жила. Теперь же она поняла, из каких низов вышел ее жених, видела, как он, весь в грязи, копается в моторе. Мэтт вспомнил ее потрясенное брезгливое выражение лица. И теперь, глядя в это прекрасное лицо, почти ожидал, что она рассмеется… Нет, Мередит слишком хорошо воспитана для этого, скорее всего скажет что-то снисходительное, и он, Мэтт, сразу все поймет, эти нелгущие глаза выдадут ее.

      И наконец Мередит заговорила – спокойно, задумчиво улыбаясь:

      – Собираешься перевернуть мир?

      – Вверх дном, – кивнул он.

      К совершенному изумлению Мэтта, Мередит Бенкрофт подняла руку, застенчиво притронулась к его напряженному подбородку,