Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ. Леонид Млечин

того молодого человека? – так же тихо произнес Валентин Рожков. – Это молодой Кеннеди.

      – Сын Джозефа Кеннеди, недавнего посла в Лондоне и сторонника умиротворения Гитлера? – уточнил Громыко.

      – Да, – подтвердил помощник, – Кеннеди-младший отличился в боях на Тихом океане с японцами. Награжден. А теперь его комиссовали, он стал журналистом. Но собирается заняться политикой.

      Загорелый, стройный, но очень худой молодой человек, широко улыбаясь, подошел к советским дипломатам.

      – Я Джек Кеннеди, – непринужденно представился он. – Могу я попросить об интервью с генералиссимусом Сталиным, раз уж он здесь, в Берлине?

      Громыко и бровью не повел. Рожков улыбнулся:

      – Руководитель советского государства полностью поглощен важными переговорами. В том числе с вашим президентом.

      Кеннеди улыбнулся еще шире.

      – Я знаю, что Сталин вчера приезжал к Трумэну. Они познакомились и неплохо поговорили. Мне даже известно, чем наш президент угощал вашего.

      Открыв блокнот, который он держал в руке, Кеннеди перечислил:

      – Суп со шпинатом, жареная печень, бекон, запеченная свинина, картофель, фасоль, фрукты, пирожные… Ну и аппетит у них… От сигары Сталин отказался, а калифорнийское вино оценил.

      Джон Кеннеди закрыл блокнот. Улыбка не сходила с его лица.

      – Так как насчет интервью с генералиссимусом?

      Громыко участливо поинтересовался:

      – Как вы себя чувствуете после той драматической истории у Соломоновых островов?

      Часть третья

Нью-Йорк. Машина советского представителя

      На конференции в Сан-Франциско в июне 1945 года от имени Советского Союза Андрей Андреевич Громыко подписал Устав ООН. Этот символический акт закрепил за ним место в истории дипломатии.

      В апреле 1946 года Громыко утвердили постоянным представителем в ООН и для укрепления его аппаратных позиций одновременно назначили заместителем министра иностранных дел. Эпоха сотрудничества с западными державами заканчивалась, начиналась холодная война. В конце сороковых Громыко больше двадцати раз использовал право вето, данное постоянным членам Совета Безопасности ООН, поэтому его и стали именовать «мистер Нет».

      После большого приема на обратном пути в машине Андрей Андреевич делился впечатлениями с женой:

      – Заметила, как изменилось лицо государственного секретаря Джорджа Маршалла, когда он меня увидел? Только что он улыбался кому-то, и вдруг глаза похолодели. А ведь когда после высадки войск союзников в Нормандии в сорок четвертом товарищ Сталин наградил его полководческим орденом Суворова, именно я вручил ему награду. И передал слова товарища Сталина: «Я доверяю Джорджу Маршаллу, как самому себе». Представляешь себе! «Я доверяю Джорджу Маршаллу…» Тогда он был генералом, а теперь он государственный секретарь, отвечает за внешнюю политику Соединенных Штатов и терпеть нас не может.

      – Тогда мы были друзьями и союзниками, а теперь непонятно кто, – откликнулась Лидия