День гнева. Молчание. Избранные пьесы (сборник). Роман Брандштеттер

вы дали в монастыре убежище,

      Я бы не пришел сегодня для разговора…

      (закуривает сигарету)

      Могу я спросить, что вас связывает с Борном?

      НАСТОЯТЕЛЬ (шепотом)

      Да, вы имеете право требовать объяснений…

      (вздыхает)

      Я не собираюсь ничего скрывать.

      Это давняя история. Мы познакомились в Риме.

      Я был клириком. И он был… клириком

      У нас было много общих увлечений,

      Мы вместе посещали церкви, музеи,

      Старые кладбища, дворцы, развалины…

      (после короткой паузы)

      Не знаю, можно ли наше знакомство

      Назвать дружбой, хотя в то время

      Борн часто открывал мне сердце,

      Доверяя свои сомнения,

      Которые говорили о каком-то смятении

      И беспокойстве, терзавшем его душу.

      Он говорил непонятно, туманно и сбивчиво…

      Но не будем вникать в лишние детали.

      Однажды, прямо перед последними обетами,

      Он ушел из Коллегиума,

      Снял сутану и вернулся в Германию,

      Где как раз тогда под крики и барабанный бой

      Обретало силу гитлеровское движение.

      (после короткой паузы)

      Шло время…

      (после паузы)

      Год назад я внезапно получил повестку

      С вызовом в гестаповскую комендатуру.

      Я пришел. Жду. Открывается дверь.

      Я вхожу и вижу за столом… Я остолбенел…

      Он тяжело поднялся со стула…

      Такой была наша встреча спустя десять лет.

      Двое давних знакомых,

      Обмениваясь взглядами, стояли друг перед другом:

      Я – польский настоятель, и он – майор гестапо.

      (после короткой паузы)

      С тех пор Борн часто меня посещал.

      Он приходил внезапно – порой даже

      Без предупреждения – садился в это кресло

      И рассказывал о своей жизни в Германии,

      На войне, на западном фронте -

      Он год пробыл в Париже – потом неожиданно

      Начинал говорить о Боге, о религии,

      Приводил цитаты из книг Чемберлена

      Об арийском происхождении Христа,

      А в другой раз в пылу спора

      Утверждал, что Христос – это миф, созданный…

      (замолкает)

      Да… Я понял… Это был тот вопрос,

      Который его терзал, угнетал, мучил, изнурял,

      Был навязчивой идеей, кошмаром, сжигавшим

      Его естество. Я вам признаюсь, что когда-то

      Мне даже казалось, что он страдает

      Из-за утраты веры, но он быстро развеял

      Мою иллюзию.

      (после короткой паузы)

      Борн хотел убить в себе остатки совести…

      (после короткой паузы)

      Это было… неделю назад…

      Он приехал поздно вечером пьяный.

      Кричал, что сожжет монастырь, что расстреляет

      Меня, монахов, что этого Христа…

      (указывает пальцем на распятие)

      Он прикажет вывезти на еврейское кладбище

      И там похоронить в братской могиле.

      А потом сел на лавку и молчал,

      Упорно глядя на крест на стене…

      (после