Кристин, дочь Лавранса. Сигрид Унсет

удержаться от легкой нежной улыбки, просившейся на уста.

      – Поблагодарите девицу, что она все еще помнит обо мне, – сказал он заикаясь. – Я уже боялся, что она забыла меня.

      Кристин помедлила немного. Она не знала, что бы ей такое сказать, что походило бы на послание от ветреной Ингебьёрг и вместе с тем могло бы быть правильно понято Эрлендом. Тут в ней поднялась горечь от чувства беспомощности в течение всех этих месяцев, и она сказала:

      – Дорогой Эрленд, как вы можете думать, что мы, девушки, забудем человека, который так красиво защищал нашу честь?..

      Она увидела, что слова ее подействовали на него как удар по лицу, и сейчас же раскаялась в них, но тут Симон спросил, о чем она говорит. Кристин рассказала ему об их с Ингебьёрг приключении в лесу на Эйкаберге. Она заметила, что Симону это не особенно понравилось. Тогда она попросила его пойти к фру Ангерд и спросить ее, не поедут ли они скоро домой; она все-таки очень устала.

      Когда тот ушел, она взглянула на Эрленда.

      – Просто удивительно, – тихо сказал он, – что ты такая находчивая – этого бы я о тебе не подумал!

      – Я должна была научиться скрывать и прятаться, ты отлично знаешь это, – мрачно сказала она.

      Эрленд тяжело дышал; он все еще был очень бледен.

      – Тогда, значит, это так? – прошептал он. – Но ведь ты обещала обратиться к моим друзьям, если это произойдет! Бог свидетель, я думал о тебе каждый день, не случилось ли самое худшее…

      – Я знаю, что ты считаешь худшим, – коротко сказала Кристин. – Можешь не бояться этого. Но мне кажется гораздо хуже, что ты не захотел послать мне ни слова привета… Или ты не понимаешь, что я хожу там, среди монахинь, как чужая, залетная птица?.. – Она остановилась, почувствовав подступающие слезы.

      – Не потому ли ты сейчас проводишь время с семейством из Дюфрина? – спросил он.

      И это так огорчило ее, что она не могла ответить.

      Она увидела входящих в дверь фру Ангерд и Симона. Рука Эрленда лежала у него на колене, совсем близко, но ей нельзя было взять ее…

      – Я должен поговорить с тобою, – горячо сказал он, – мы не сказали друг другу ни одного путного слова!..

      – Приходи на Крещенье к обедне в церковь Святой Марии, – быстро сказала Кристин, вставая, и пошла навстречу Симону и его матери.

      Фру Ангерд была очень внимательна и ласкова к Кристин на обратном пути и сама уложила ее в постель. С Симоном ей не пришлось говорить до следующего дня. Он сказал тогда:

      – Каким образом могло случиться, что ты передаешь приветы этому Эрленду от Ингебьёрг, дочери Филиппуса? Не прикладывай к этому руку, если между ними какие-нибудь тайные отношения!

      – Между ними, вероятно, ничего нет, – сказала Кристин. – Она просто болтунья!

      – И еще мне кажется, – сказал Симон, – что ты должна была бы стать осторожней и не бродить по лесам и дорогам с этой сорокой.

      Но Кристин горячо напомнила ему, что они были не виноваты в том, что заблудились. И тогда Симон больше ничего не сказал.

      На