Кристин, дочь Лавранса. Сигрид Унсет

не могли вдоволь нахвалиться предложенной им едой – лучшего угощения, приличествующего пятнице, никто не получил бы даже и в самом богатом монастыре! Была подана каша из ржаной муки, вареные бобы, белый хлеб, а на рыбное подавали только форель, соленую и свежую, и жирную палтусину.

      По мере того как мужчины пили пиво, они становились все веселее и веселее и все грубее и грубее подшучивали над женихом. Все дружки Эрленда были гораздо моложе его – его ровесники и друзья давно уже были женатыми людьми. И теперь мужчины шутили над тем, что Эрленд уже такой старик, а ему приходится впервые ложиться в постель к невесте. Некоторые из пожилых родичей Эрленда, еще довольно трезвые, сидели в большом страхе, следя за каждым произнесенным словом, боясь, что разговор сейчас коснется таких вещей, которых лучше бы не затрагивать. Господин Борд из Хестнеса не сводил глаз с Лавранса. Тот пил часто, сидя на своем хозяйском почетном месте, но, по-видимому, пиво его не веселило; лицо его темнело по мере того, как взор становился все более и более тяжелым. Но Эрленд, сидевший по правую руку от тестя, шутливо и весело отвечал на насмешки и много смеялся; лицо его было красно, и глаза блестели.

      Вдруг Лавранса будто прорвало:

      – А где повозка, зять, – пока я не забыл, – куда ты девал ту повозку, что я одолжил тебе этим летом?..

      – Повозку?.. – сказал Эрленд.

      – Или ты уже забыл, что взял у меня летом взаймы повозку?.. Видит Бог, это была такая хорошая повозка, что лучшей мне никогда не увидеть, ведь я сам присматривал за тем, как ее делали у меня в кузнице! Ты обещал и клялся, призываю Бога в свидетели, да и все мои домочадцы знают, что ты обещал мне доставить повозку обратно, но не сдержал своего слова!..

      Некоторые из гостей закричали, что об этом, право, не стоит теперь говорить, но Лавранс ударил кулаком по столу и поклялся, что он узнает, что сделал Эрленд с его повозкой.

      – Да она стоит, вероятно, в той усадьбе на мысу, где мы достали лодку для переезда на остров Веэй, – равнодушно сказал Эрленд. – Я не думал, что это так уж важно! Видите ли, тесть, дело в том, что поездка через долины с нагруженным возом была очень трудной и долгой, поэтому когда мы наконец добрались до фьорда, то ни одному из моих слуг не захотелось пускаться в обратную дорогу с повозкой, а потом снова пробираться через горы на север к Трондхеймской области. Тогда я подумал, что пока, пожалуй, ее можно будет и оставить…

      – Нет, черт меня побери совсем, если я когда-либо слышал от кого-нибудь такие речи! – вспылил Лавранс. – Что это за порядок у тебя в доме? Кто там решает, ты или твои слуги, куда им надо ехать и куда не надо?..

      Эрленд пожал плечами:

      – Это правда, многое у меня в доме было не таким, каким должно было бы быть! Повозку я отошлю теперь вам обратно, когда мы с Кристин будем проезжать через те места. Дорогой мой тесть, – сказал он, улыбаясь и протягивая Лаврансу руку, – знайте, что теперь все у меня пойдет совершенно иначе, да и сам я переменюсь, когда введу Кристин хозяйкою к себе в дом! Нехорошо вышло с повозкой. Но обещаю вам: в последний