Хрустальный грот. Полые холмы (сборник). Мэри Стюарт

несколько нелепо ожидать, что принц возьмет к себе в свиту двенадцатилетнего мальчишку. Ну а если с Амброзием ничего не выйдет… Помнится, у меня были туманные идеи насчет того, чтобы попробовать пробраться в деревню к северу от Керрека, откуда была родом Моравик, и разыскать ее родичей.

      Мешки, на которых я лежал, были старые и полугнилые. И я легко разорвал один из них по швам, так, чтобы просунуть руки и голову. Одеяние вышло неописуемое, но оно все же хоть как-то защищало от холода. Я разодрал второй мешок и накинул его на голову. Третий был бы уже лишним. Я с тоской ощупал одеяла, но одеяла были добротные, новые, слишком толстые, чтобы их разорвать, а выбраться с корабля с одеялом под мышкой нечего было и думать. Поэтому я вздохнул и оставил их. Из пары кожаных шнурков вышел пояс. Я запихнул то, что осталось от краюхи, себе за пазуху, умылся остатками воды, потом снова подошел к отдушине, подтянулся и выглянул наружу.

      Одеваясь, я слышал крики и топот, словно люди строились в колонну.

      Теперь я увидел, что так оно и было. Солдаты с телегами уходили. Последняя, тяжело нагруженная, как раз со скрипом проезжала мимо строений, и возчик щелкал кнутом над спинами мулов. Слышался топот марширующих ног. Интересно, что они везут? Зерну сейчас не сезон; должно быть, железо или руду. Не зря его разгружали солдаты и в город везут под конвоем. Топот и скрип телег затих вдали. Я осторожно огляделся. Фонари по-прежнему висели на столбах, но причал, насколько я мог видеть, был пуст. Пора выбираться отсюда, а то вдруг часовому придет в голову взглянуть на пленника!

      Для шустрого, подвижного мальчишки это было легко. Скоро я уже свисал из отдушины – тело снаружи, ноги изнутри упираются в распорку – и тянулся к канату. Был один неприятный момент, когда я обнаружил, что не достаю до каната, и для того, чтобы дотянуться до него, придется встать и как-то зацепиться за корпус корабля, повиснув над черной бездной между бортом и причалом, в которой плескалась маслянистая вода, облизывая каменную набережную. Но мне все же удалось сделать это. Я цеплялся за обшивку, словно крыса, выбирающаяся на берег, и наконец вытянулся и ухватился за канат. Канат был толстый и сухой, и шел вниз, к причальной тумбе на пристани. Я взялся за него обеими руками, развернувшись лицом к берегу, потом вытащил ноги из отдушины и кинул их на канат.

      Я собирался потихоньку спуститься, перебирая руками по канату, и незаметно скрыться в тени. Но я никогда раньше не имел дела с кораблями и не знал, как легко сдвинуть с места такое маленькое суденышко. Когда я повис на веревке, моего малого веса оказалось достаточно, чтобы кораблик резко дернулся к причалу. Натяжение ослабло, канат провис под моим весом, и я рухнул вниз. Только что я, как мартышка, висел на горизонтально натянутом канате – и вдруг он сделался вертикальным. Мои ноги соскользнули с веревки, руки мои были слишком слабы, чтобы выдержать мой вес, – и я заскользил вниз вдоль борта, словно бусина по нитке.

      Если бы корабль двигался медленнее, меня бы просто-напросто раздавило в лепешку между