Черный квадрат как точка в искусстве (сборник). Казимир Малевич

видим и знаем, что вся наша жизнь строится на геометризме пустых условностей и на их относительностях. Это даже не бутафория, в них даже нет и ее. И весь практически предметный реализм развивает свой разум, науку, изобретает весы разных мер, чтобы измерить условное, но не действительное. Происходит жестокая борьба духа и материи за свое первенство, за свою истину, а истина оказывается простая условность обоих, простое недомыслие.

      В действительности нет того объекта, который возможно было бы домыслить или осмыслить.

      Но, несмотря на это безвыходное положение, существует природа, существуют вещи, существует порядок сцепления элементов. Существует это всё вне нашего знания, ощущения и осязания. Мы никогда не узнаем того, «что» существует. Можем ли после этого сказать – да, всё это существует.

      Научные распределения мира по полочкам родовых начал будут условные Н2 и НО3. Наука дает нам только библиотеку условных знаков, но не действительность, хотя на вывеске научного института написано «знание».

      «Знание», основа всего, – условие науки. Знать – значит видеть подлинное, без знания нельзя сделать шагу, знать – требование предметной мысли. Нельзя сделать практического предмета без знания, и потому в предметной культуре оно единый фундамент и основа, на реальности которой <предметная культура> строит всю ответственную жизнь.

      В то же время через знание опровергается знание реальности прошлого. Следовательно, наука, знание не суть средства подлинные реальные, которыми можно было бы установить абсолютную реальность истины. Как же тогда возможно строить что-либо, когда не известна подлинная реальность фундамента? Кто без знания – в предметной культуре никуда не годен; так, по крайней мере, говорит общежитие и наука. А в действительности-то требуемое общежитием знание от человека тоже негодно. Наука как знание есть действие вечного спора за подлинность, и всякий научный опыт – простой спор. Идет речь о доказательствах и обоснованиях, но ни одно обоснование не может поручиться, что оно подлинно, реально, неизменно. Если наука не сможет поручиться за вечность своего обоснования и доказательства, то тем самым доказует одно, что природа – беспредметность, вне знаний стоящая, и у нее – один противоположный лозунг: «Не знать, но действовать».

      Отсюда действовать можно не зная – знание может быть там, где существует натура. А раз мы не можем познать натуру, то «знание» как реальное не существует.

      Для общежития существует реальное подлинное в простой видимости. Для науки реальность общежития не существует, но, в свою очередь, и в ней существует также видимость. Для живописца реальное совершенно другое, чем для науки и общежития. Для последних реальное в живом, для живописца в обратном – для него живое реальное не в природе, а в его холсте, т. е. когда все изображаемое потеряло всю натуру действительную – вес, недвижность, выделяемость, время, пространство. Однако общежитие принимает последние изображения художника за реальное. Возможно,