Пиковая дама. Екатерина Оленева

ненавидеть её врага. Где-то рыжая красотка фальшивит.

      – Ты что? Сочувствуешь ему? – возмутилась Эвелин, заметив мои колебания. – Да если бы мы опоздали вмешаться хоть на минуту посланный им подарочек разорвал бы тебя на части!

      – Я не хочу ссориться, Эвелин. Слишком устала, слишком напугана, чтобы делать какие-либо выводы. Возможно, я просто не знаю каких-то деталей. Но так, как эта история прозвучала… боюсь, каким бы плохим не был этот парень, у него есть моральное право вам мстить.

      – И не сомневайся, он этим правом воспользуется.

      На этом мы и легли в постель, повернувшись друг к другу спиной.

      Сон по-прежнему отказывался идти, хотя вот-вот должен был забрезжить рассвет. На душе – мутно и гадко.

      Вот можно ли доверять людям, собравшимся в стаю, чтобы терзать одного неугодного им противника?

      Я хотела найти им оправдания. Ну, может быть этот некромант и взаправду тот ещё типчик?

      Моя мама всегда говорила, что даже если твой противник негодяй, это не повод становиться негодяем самому.

      Она никогда не проповедовала непротивление злу насилием. Бороться нужно, но – достойными, честными методами. Преступник должен быть изолирован от общества и лишён возможности совершать преступления дальше. Но пинать его, плевать в него, а тем более пытать или мучить любым другим способом – это мелко.

      Нападать на противника численным превосходством – тоже мелко.

      Меня также не оставляло ощущение, что Эвелин что-то не договаривает.

      Она знала о заклинание, поменявших нас телами с Эммой куда больше, чем говорила мне или даже своему отцу.

      А возможно у меня после встречи с зомби обострилась паранойя?

      Глава 6. Шантаж

      Едва утром перешагнув порог я нос к носу столкнулась с Винтером. Кузен стоял, прислонившись спиной к стене, засунув руки в карманы.

      – Что ты тут делаешь? – возмутилась я. – Чего тут стоишь?

      В ответ он хмыкнул, не поднимая глаз. Делая вид, что его ну очень интересуют его же идеально налакированные, сверкающие ботинки.

      – Стою, где хочу.

      – Ты не стоишь, где хочешь… вернее, ты не просто стоишь, где хочешь – ты меня поджидаешь!

      – Поджидаю. И что дальше?

      – Зачем? – смягчилась я.

      Он поднял голову и заглянул мне в глаза:

      – Эмма?

      – Что?

      – Ты действительно совсем ничего не помнишь?

      – Какая трогательная забота обо мне, кузен, – приподняла я бровь. – Что именно ты хочешь, чтобы я помнила?

      В смеющихся янтарных глазах Винтера было целое море жизнелюбия и столько же азартной злости.

      – Вот это!

      Почувствовав его руки у себя на талии, я резко повернулась и оказалась с ним лицом к лицу.

      Дыхание Винтера щекотало мне щёку.

      – Я называл тебя моей богиней, помнишь? – зашептал он жарко.

      Я слышала, как медленно и тяжело он дышит.

      – В нашу последнюю настоящую встречу я говорил, что никуда тебя не отпущу. Никому