давешнего скверика стоит старый жилой дом, чем-то похожий на своих соседей справа и слева, но чем-то от них отличающийся. Стоит, как ни в чем не бывало. Дом выглядел вовсе не призрачным, как можно было бы подумать, а вполне себе материальным, но каким-то будто мерцающим. То явно есть, вижу его, а то пропадает, и вместо него опять скверик. Наконец, я понял, что дом – вот он, прекрасно виден и абсолютно реален в лунном свете. Сначала показалось, что это какая-то иллюзия, типа голограммы. Но когда я подошел вплотную, и ощупал рукой кирпичную стену, стало жутко. Будто потерял ощущение реальности. Я прошел вдоль стены до входа в подъезд. Дверь оказалась отрыта и приперта кирпичом, внутри смутно виднелись ступеньки. Деталей я уже, к великому своему сожалению, не помню. События той ночи почти выветрились из моей памяти. Почему? Не знаю. Вспоминаю только, что я входил в подъезд, освещенный синим светом, поднимался по ступенькам, видел какой-то старый, больших размеров лифт за железной решеткой, причем через зарешеченные окна, в центре обширной кабины виднелась пальма. Явно давным-давно засохшая. Труп этой пальмы, помнится, поразил меня тогда больше всего. Но в то же время, каким-то уголком сознания, я по-прежнему ощущал себя сидящем на лавочке во дворе. Это пугало и раздражало одновременно. Было непонятно. Страшным волевым усилием я отогнал от себя ощущение дома и запретил ему быть. Я осознал, что сижу на лавочке перед тем самым сквериком. Луна уходила за дом справа, небо со стороны востока начинало светлеть, а какая-то ранняя птица у фонаря принялась издавать нестройные, но очень мелодичные звуки. Никакого дома не было и в помине, более того, – потом он уже здесь не появлялся, я проверял. Участок был куплен застройщиком, и на этом месте выросло высокое и узкое железобетонное здание банка. Такие вот, понимаешь, дела.
Тем временем стало совсем холодно. Леонид опять замолчал и с минуту глядел куда-то в сторону соседнего дома.
– Такие вот, понимаешь, дела, – повторил Леонид. – Я потом несколько раз попадал в сходные ситуации. Специально их искал. И окончательно уверился в том, что и заподозрил тогда, около скверика с домом-фантомом. Я умел уничтожать этих призраков своим волевым усилием. Почему, как это получалось, не знаю. Но место очищалось, и никто ничего больше там не видел. Такую же «чистку» я устроил в квартире принадлежавшей Наталье. Она тогда все-таки не продала ее, но сдавала, только вот жильцы часто там менялись. После моих усилий Наталья, временно жившая на съемной квартире, въехала назад и больше на «тени» не жаловалась. Кстати, со мной она тоже больше не встречалась. Постепенно сложилась соответствующая клиентура, я начал выезжать в другие города, заказы пошли. Теперь у меня сеть отделений по главным городам страны. Головной офис в Москве, а я в нем генеральный директор компании и хозяин в одном лице. Мы способствуем продаже и перепродаже таких вот нехороших квартир и земельных участков.
– В общем, любимым делом занимаешься? – спросил я с некоторой долей иронии пополам с уважением. – Хватает на прожитье?
– Хватает.
