Погоня за сокровищем. Юлия Григорьева

сказала девушка и поспешила дальше, услышав голос боцмана.

      Потом она сунула нос к канонирам, потом поболтала с рулевым, поклонилась капитану, договорившись с ним о беседе, вновь вернулась к боцману – и даже не заметила, как прошел час. Затем Тину занесло в капитанскую каюту, где она зорко следила за тем, как господин Верта колдует над картой, задавала ему вопросы, крутила в руках секстант и просила ее научить им пользоваться. Так прошел еще один час, и только вопрос:

      – Хозяин уже проснулся? – вернул мадемуазель Лоет с небес на землю.

      – Ой, – охнула девушка и поспешила к каюте Альена Литина.

      Однако своего нанимателя Тина в каюте не нашла. Растерянно оглядевшись, она отметила, что койка его аккуратно застелена, что на стуле, ножки которого были прикручены к полу, лежит вчерашняя рубашка господина Литина. Таз был полон воды, кувшин же, напротив, опустел. Значит, Альен уже умылся, оделся и вышел, должно быть, подышать свежим воздухом. Обрадованная, что она вновь свободна, мадемуазель Лоет вернулась на палубу, готовая искать боцмана и выслушать его задание.

      – Малец, – позвал ее Колченогий Мартель, – ты все носишься? Небось, еще не завтракал.

      Ответить Тина не успела – вместо нее заговорил желудок.

      – То-то и оно, – Мартель поднял палец. – Сходи на камбуз, Барту накормит.

      – Угу, – промычала Тина. – Отрежет мне уши и запихнет в глотку. Нет уж, спасибо.

      – Да он отходчивый, – усмехнулся Колченогий. – Вспыльчивый, конечно, но быстро успокаивается. Ты же для своего хозяина еду у него брал, живой остался.

      – Так я поднос схватил и сбежал побыстрей, – вздохнула мадемуазель Лоет.

      – Ой, что это? – неожиданно округлил глаза старый матрос. – Сверчок, что с твоей головой?

      – Что? – насторожилась Тина, ощупывая голову.

      – Уши заячьи растут, вот что, – засмеялся Мартель. – Поди и хвост уже имеется.

      Он совсем уж зашелся в каркающем смехе и закашлялся, а Тина вспыхнула и сжала кулаки.

      – Я не трус! – воскликнула она. – Сейчас схожу и скажу: «Давай жрать!». И поглядим, кто кого.

      – Прыгай, зайчик, прыгай, – подбодрил ее Мартель.

      – Я не заяц!

      Развернувшись на пятках, Тина решительно направилась на камбуз. Перед дверями она вздохнула и оглянулась. Колченогий, поймав ее взгляд, приложил ладони к голове, показывая заячьи уши, вновь хрипло смеясь. Мадемуазель Лоет насупилась и открыла дверь.

      – И вот скажите мне, господин Барту, – донесся до нее знакомый голос. – К чему тратить деньги на слуг, когда одного рвет так, что душу от жалости выворачивает, а второй носится целыми днями по палубе и снастям, как обезьяна? Что в них проку, когда я могу сам себя прекрасно обслуживать?

      – Обоих за борт, – со смешком ответил кок.

      – Признаться, подобная мысль посетила меня сегодня, когда я проснулся, – согласился с ним Альен Литин. – Рени – чтоб не мучился, а Сверчка – чтоб не мучиться самому.

      «Ой,