Погоня за сокровищем. Юлия Григорьева

поесть для начала? – раздраженно спросил Вэйлр.

      – Дитя мое, – не обращая внимания на сына, продолжил его сиятельство, – подойди. Я хочу взглянуть на тебя поближе.

      Тина шмыгнула носом, машинально утерла его тыльной стороной ладони и сделала первый шаг, но была остановлена ледяным:

      – Стоять. Вэйлр, ты видел, что только что сотворила твоя дочь?

      – Что сотворила моя дочь? – насмешливо поинтересовался Вэй.

      – Она вытерла нос рукой, – брезгливо пояснил граф. – И это воспитание?

      – Отличное воспитание, – парировал Лоет. – В подол она уже не сморкается.

      – В подол?! – в ужасе вопросил дед Мовильяр, и Тина с Адалаис одинаково возмущенно уставились на отца и мужа: подобного греха за мадемуазель Лоет не водилось.

      – А что? Сопли, отец, на то и сопли, чтобы от них избавляться, – уже откровенно издевался над графом бывший пират. – Если есть подол, почему бы и нет? Я вот, например, люблю сморкаться в галстук. Ада…

      – Уволь, – коротко потребовала мадам Лоет.

      – Хорошо, – легко согласился Вэй. – Ада у меня воспитанная, она пользуется подолом платьев прислуги, свое не гадит.

      – Какой ужас, – передернул плечами граф.

      – А что? – Лоет уселся поудобней. – Мы еще чавкаем и ковыряемся друг у друга в тарелках, бывает, даже пальцами. Кстати, у тебя там примечательный кусок мяса, ты не против, если я возьму? – И он привстал в явном намерении добыть указанный кусок.

      – Я буду есть у себя в комнате, – его сиятельство стремительно поднялся и вышел из столовой, ни на кого не глядя.

      Мадам Лоет тяжело вздохнула и с укором посмотрела на мужа.

      – Ты неисправим, Вэй, – сказала она. – Твой отец…

      – Бесит, – коротко ответил Лоет и указал дочери на стул. – Давайте уже спокойно поужинаем без пристального внимания моего родителя.

      Ужин прошел в тишине. Вэйлр Лоет поглядывал на дочь и о чем-то напряженно думал. Мадам Лоет сохраняла на лице каменное спокойствие, и только Тина страдальчески сопела, ерзала на стуле и протяжно вздыхала, намекая на снисхождение. Когда был съеден десерт, папенька откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

      – Тина, – позвал он дочь. – Если я оставлю тебя дома, ты изменишься? Станешь послушной?

      Мадемуазель Лоет вскинула голову, глаза ее засияли, и она с готовностью закивала, готовая клясться в чем угодно.

      – Я буду очень хорошей, папенька! Очень-очень хорошей! Правда-правда!

      Вэй вздохнул и поднялся из-за стола.

      – К деду, – мрачно произнес он.

      Отец слишком хорошо знал свою дочь, чтобы не разглядеть в ее глазах уже знакомого бесенка, довольно потирающего когтистые лапки. Желания меняться мадемуазель Лоет не показала абсолютно, лишь облегчение, что кара миновала.

      – К деду? – потрясенно спросила Тина. – Папенька! Но я же обещала!

      – Ты всегда обещаешь, – отмахнулся Вэйлр.

      – В этот раз вообще клянусь!

      – К деду.

      А