Мысли, которые нас выбирают. Почему одних захватывает безумие, а других вдохновение. Дэвид Кесслер

то, насколько активно реагируют наши нейроны на внутренний или внешний стимул. Когда мы обращаем внимание на что-то, это «что-то» с большей вероятностью сохранится в оперативной памяти. И зеркально: если это «что-то» сохраняется в оперативной памяти, оно имеет хорошие шансы на то, что мы обратим на него внимание. Само действие обращения внимания также может позволить нам контролировать значимость содержимого нашей оперативной памяти. Предположим, мы показываем человеку красный предмет и желтый предмет, а потом убираем их и просим испытуемого подумать только о красном. В тот же миг нейроны, настроенные на красный цвет, среагируют быстрее. Оба объекта останутся в оперативной памяти, но тот, к которому было привлечено внимание, вызовет бо́льшую активность в мозговых сетях.

      Привлечение внимания является и проводником для неизгладимых воспоминаний. Если событие, чувство или мысль остаются в оперативной памяти достаточно долго, потому что систематически привлекают наше внимание, они будут обработаны для хранения в тех областях мозга, которые предназначены для долговременной памяти. Этот проводящий путь может также работать в противоположных направлениях – оперативная память способна вызывать долговременные воспоминания к активному использованию.

      Даже если мы не будем сознательно обращать внимание на стимулы, наши нейроны все равно отреагируют на них.

      Что бы ни привлекало наше внимание в данный момент – внешний ли стимул, например пища, или внутренний: неуверенность в себе или раскаяние, – изначально это будет принадлежать к оперативной памяти[5]. Со временем, если только конкурирующая цель не перенаправит наше внимание, реакция станет настолько инстинктивной, что мозг больше не сможет создавать новые или иные реакции[6]. Наша реакция станет автоматической – и когда ответ перестанет соответствовать нашим сознательным намерениям, мы почувствуем, что теряем контроль. Вот эта потеря контроля и является ключевым признаком захвата.

      Существуют определенные стимулы, которые овладевают нашим вниманием по вполне очевидной причине – было бы трудно не сконцентрироваться на бегущем к нам медведе или, скажем, на действе с участием Брюса Спрингстина. Но мы не всегда осознаем стимулы, которые управляют нашим вниманием, и они в конце концов обретают власть над нашими мыслями, чувствами, мироощущением и поведением. Большая часть познания нового протекает скрыто, другими словами, это процесс настолько тонкий, что он неуловим для сознания. Если вас каждый раз одолевает приступ неуверенности в себе перед публичным выступлением, то скорее всего ваша тревога основана на предыдущей реакции на такой опыт. Последующие связанные переживания – или мысли и чувства, которые вызвали эти переживания, – позволили выученному ответу набрать силу. Именно так, неосознанно, у нас формируются модели поведения и эмоциональные реакции.

      Суть неявного, или имплицитного,

5

Переживаемые эмоции не являются содержанием памяти. Воспоминания о собственных эмоциях относятся к автобиографической памяти, а не к оперативной (прим. науч. ред.).

6

Автор говорит о формировании очага возбуждения в мозге. Но процессы внимания, особенно произвольного, в процессе его формирования практически не участвуют. (Хотя сформированный очаг будет влиять на внимание). Кроме того, в силу нейропластичности, о которой автор упоминает ранее, мозг всегда может создавать новые связи и новые реакции. Психотерапевтам известно как деавтоматизировать неадаптивные реакции (прим. науч. ред.).