Сборник рассказов. Том I. Пиратский клад. Александр Сазонов

во с попутчиками я не пил, читая свои конспекты по истории и литературе, и поэтому очень обрадовался, когда на смену шумной компании, вышедшей в Воронеже, в мое открытое полукупе вошел пожилой инвалид с костылем и небольшой сумкой-саквояжем в руке. Тяжело дыша, он сел напротив и несколько минут, закрыв глаза, отдыхал от посадки в вагон. Я быстро сходил к проводнику за чаем, мы познакомились и разговорились. Петр Иваныч одобрил мое желание учиться, пожелал мне поступить и рассказал о себе. Бывший инженер, получивший инвалидность на заводе, не согласился с размером пенсии и ехал в министерство, в Москву.

      – Мне в облсобесе так и сказали, чтобы ехал сам в столицу. Поднимут пенсию, они имеют право. Вот и еду! – Он поставил стакан с тяжелым железнодорожным подстаканником на столик и сокрушенно добавил: – Раньше я здоровый был, зимой в реке купаться мог. Думал, мне сносу не будет. А как заменил ногу протезом – все болезни на меня посыпались. Давление, сердце и еще черт знает что.

      Классическая литература, которую я любил, учила доброте и гуманизму, а Джек Лондон и О. Генри – стойкости и оптимизму. Помнится, я сказал, что все равно здорово, что он выжил, борется за жизнь, и все будет хорошо!

      Он улыбнулся, начал рассказывать о своей дружной семье, о помощи, которую получил в те прошедшие тяжкие дни.

      – Вот видите! – радостно поддержал я мужчину, по возрасту подходившего мне в отцы.

      Мимо все время проходили люди из других вагонов. Служащие из вагона-ресторана провозили на тележках воду, шоколадки, печенье и предлагали горячие обеды. Мы с Петром Ивановичем разгадали и заполнили сложный кроссворд из журнала «Работница» и обсудили последний космический полет.

      Он сел в Рязани. Молодой мужчина с загорелым лицом и сильными жилистыми руками. Вещей у него не было.

      – Серега! – представился попутчик, подавая руку для знакомства мне и инвалиду. Мы по очереди пожали сильную рабочую ладонь. – С лесозаготовок еду, с Кирова до Москвы, там у меня родня.

      – Хорошо заработали? – вежливо поинтересовался я, поддерживая разговор.

      Он устало откинулся спиной к стенке вагона.

      – Да куда там! Процентовки все порезали, тариф изменили. Поначалу было платили, а потом бригадиры стали наряды занижать. Сначала была сдельщина, ну и деньги были, а последние месяцы – копейки!

      Профессиональные, непонятные слова всегда вызывают уважение у собеседника.

      Я смущенно замолчал, но Петр Иванович удивился, он знал производство:

      – А что же у вас такая экономическая неразбериха? И почему профсоюз в стороне от труда и заработной платы?

      Серега посмотрел на него устало и снисходительно.

      – Договорились они с руководством. Производственная необходимость! Я простой работяга – откуда мне все знать?

      Он тяжело вздохнул, отмахнулся рукой от тяжелого табачного запаха из открытой двери тамбура и, понизив голос, попросил:

      – Ребята, у вас пожрать не найдется? Зарплату я домой отослал. Билет купил. Да вот в последний день загуляли мы. Грешен, каюсь! Простите! С любым это случается!

      Он был психолог и видел своих попутчиков – инвалида и молодого парня – насквозь.

      У меня оставался кусок курицы, немного белой черешни. Петр Иванович достал из сумки кусок домашнего пирога, малосольный огурчик и куски сахара, завернутые в белую чистую бумагу. Как самый молодой в нашей компании, я быстро принес Сереге стакан горячего чая. Он улыбался, раскладывая пищу на столе.

      – Повезло мне, с хорошими людьми еду! На хороших людях и мир стоит!

      Больше всего меня удивляла его быстрая реакция на все и выражение глаз. Эти глаза видели все сразу! За окном поля сменялись небольшими полянами и деревушками, пустынными в разгар светлого рабочего дня. Тихая, кроткая природа Рязанской области как будто сливалась с небольшими, скромными домиками, аккуратными палисадниками и неяркими голубыми и желтыми цветами.

      – Скромно люди живут, небогато, – задумчиво сказал Петр Иванович, рассматривая улицу очередного села за окном поезда, – у нас, в Воронеже, получше!

      – А потому что лохи! Соображалка у них не работает! – уловив мой удивленный взгляд, ответил Серега.

      Мы промолчали. Поезд прибавил скорость, картины за окном стали проплывать быстрее.

      – В Москве знакомые есть? – спросил меня Серега.

      Я честно ответил, что нет. Буду поступать учиться, а жить – жить можно у кого-нибудь на квартире. Молодой мужчина засомневался, покачал головой.

      – Квартиру надо снимать около вокзала: подешевле и метро рядом. Эх, молодежь! Все вас учить надо! Ничего, помогу. Москва, она с виду страшная…

      – А сам-то ты где в Москве живешь? – неожиданно спросил его инвалид.

      – В Лефортово, – быстро ответил Серега.

      Огромный мегаполис постепенно приближался. Дома стали чище, аккуратные дороги шире. Замелькали знаменитые московские дачи, утопающие в зелени и цветах. Вот они остались позади. Окно закрыло одно высотное здание, второе. Их появилось