Видящая. Розалинда Шторм

высовывая наружу.

      Эх, мне бы такую защиту.

      – Правильное решение, – кивнул Булат. – Идите. Познакомь ее со своими, покажи соту, введи в курс дела, поговори с кем-нибудь из наставников, Лизе нужно научиться контролировать способность. Ссылайся на то, что это мой приказ, никто не откажет.

      Парень ничего в ответ ему не сказал. Развернулся и пошел к двери.

      – Иди за ним, Лиза, – повернулся ко мне владетель. – Поспеши, ждать тебя он не станет.

      Оставалось только подхватить птицу и побежать следом за ненормальным. В дверях я столкнулась с псом. Замерла, судорожно думая, как бы обойти эту громилу. Выглядел Череп устрашающе: внушительный вид, мощный костяк и мускулатура, массивная голова, толстые висячие уши, складки на морде, короткая шерсть черного цвета. Если я не ошибалась, эта порода называлась неаполитанский мастиф. В общем, настоящий громила. А вдруг у него такой же характер, как у хозяина?

      Однако пес проявил больше сердечности, хотя поняла я это не сразу, вначале чуть не завопила от страха. Собака боднула меня головой и обслюнявила руку, а потом потрусила впереди, показывая дорогу. За что я была ей благодарна – без проводника мы с веденом давно бы заплутали в здешних коридорах. Еще бы рассказала, что такое «сота» или как там называлось место, куда мне предстояло дойти.

      Как оказалось, Карат поджидал возле лифта, куда вошел сразу же, стоило меня увидеть. Встал в самый угол, будто даже находиться со мной в одном помещении ему было противно. Я скопировала его поведение, забившись в противоположный, Череп разлегся посередине, показывая полное довольство происходящим. Веден тоже не беспокоился, поглядывая на всех с импровизированной жердочки, в которую превратилась моя рука.

      Так и стояли, буравя друг друга взглядами, пока, наконец, Карат не нажал на кнопку. Затем он демонстративно развернулся ко мне спиной. Ясное дело, я тоже отвернулась. Правда, против воли прислушивалась, боясь пропустить его приближение. Как хорошо, что Череп лег между нами, хоть какая-никакая преграда от сумасшедшего вершителя.