Вакансия маньяка занята (сборник). Николай Леонов

донские края, Стас мечтательно улыбался, узнавая в них что-то родное. Правда, его малая родина была значительно ниже по течению великой реки, но и здесь все было пронизано духом донской энергетики. Увидев у одной из станиц ипподром со старшеклассниками в казачьей форме, которые скакали на конях с шашками наголо, он восхищенно отметил:

      – Ну, орлы! Загляденье! Эх, сейчас тоже проскакать бы на хорошем дончаке… Давно я уже не был в седле, ох, давно… Лева, а ты не хотел бы проехаться верхом?

      – Был бы не против… – Гуров тоже с интересом посмотрел на казачат. – Вот как с нашей главной задачей справимся, так сразу же и двинемся на джигитовку. Правда, джигит-то из меня на сегодня аховый. Я уже и не помню, когда последний раз сидел верхом. В детстве, когда гостил у деда, ездил много. Бывало, так нагарцуешься, что назавтра ходить можно было только враскорячку!

      По пути к Горбылеву они миновали несколько сел. Даже на первый взгляд было заметно, что в сравнении со станицей, у которой только что видели казачью молодежь на ипподроме, выглядели эти селения не слишком приглядно. Вероятнее всего, в той станице, как и раньше, жило и действовало крепкое сельхозпредприятие. А вот в прочих селах ничего этого уже не было. Поэтому и дома смотрелись обветшавшими, и заборы – покосившимися, а поросшие бурьяном пустыри – филиалом африканских джунглей.

      Не слишком впечатлило путешественников и само Горбылево. Здесь тоже на всем сущем была заметна печать запущенности. Минут за пятнадцать объехав райцентр, опера решили подыскать себе место обитания на ближайшую неделю. Согласно адресу, взятому у Орлова, его родственница проживала на улице Жуковского, дом десять. Услышав название, Крячко не смог не поприкалываться:

      – Кстати, а какого Жуковского? Ученого-авиационщика или поэта?

      – Какая глубокая эрудиция! – одобрительно улыбнулся Лев. – Сейчас увидим, что это за улица. Если Николая Егоровича – значит, ученого. Если Василия Андреевича – значит, поэта…

      – Ну, Лева… – Стас даже несколько скис. – Вот злыдень! Никогда не даст почувствовать себя интеллектуалом. Обязательно на мою карту положит свой крутяцкий козырь, чтобы показать: а я все равно эрудированнее.

      Этот «спич» в очередной раз рассмешил Гурова, и он утешающе похлопал приятеля по плечу:

      – Ой, Стас! Сколько ж в тебе до сих пор какого-то подросткового самолюбия! Или, говоря проще, в одном месте детство еще не переиграло.

      Разыскав нужную улицу, которая, как оказалось, была названа в честь некоего Прокопия Жуковского, приятели быстро нашли и требуемый дом. Это был двухэтажный коттедж на четыре семьи. Заметив у дома напротив молодую особу, которая выгуливала остроносую лайку с кренделем пушистого хвоста, Лев немедленно остановился. Крячко выглянул в окно пассажирской дверцы и с самой обаятельной из своих улыбок вежливо поинтересовался: а не сдает ли кто-нибудь из проживающих здесь горбыльчан квартиры внаем? Аборигенка ответила ему столь же обаятельной улыбкой и приятным