Опасный лаборант. Юрий Гаврюченков

продолжил Смольский. – Потом какой-то ураган закрутил меня и швырнул далеко в небеса, я увидел звёзды.

      «Это ты вырубился и упал», – отметил Денис.

      – При этом я оставался на яхте. Помню ваши лица, склонённые надо мной, вы решали, жить мне или умереть. Потом ураган забросил меня сюда. Вы стали поить меня кофе и кормить таблетками, чтобы снять симптомы эйфории, – засмеялся Смольский. – Симптомы вы не сняли, но удовольствие подпортили.

      – Мы за вас беспокоились, – как можно нейтральнее ответил Муромцев.

      – Знаю, вы ненавидите меня за эти минуты откровения. Виктор Николаевич взбесился, когда я ему рассказал о заслугах замдиректора по науке, в любимчиках которого он ходит. Но вам я хочу сказать…

      – Вы наговорили Арине Дмитриевне кучу гадостей, – на Муромцева накатило холодное бешенство, ему захотелось ощутить в кулаке открытую наваху и ткнуть кого-нибудь в живот.

      Например, Смольского.

      Тот вдруг затих. То ли прислушивался, то ли соображал.

      То ли врождённое чутьё не подвело, и он сделал из осторожности паузу.

      – Вы должны понять, я был не в себе, – запустил пробный шар Смольский.

      «Он чувствует меня и боится, – Муромцева словно окатило холодной волной. Спать окончательно расхотелось. – Токсин всё ещё действует!»

      – Я знаю, о чём вы думаете, – сказал Смольский. – Догадываюсь. Когда ваши намерения сильны, они становятся распознаваемы.

      – О чём же я думаю?

      – Вы хотите ударить меня в живот.

      Лаборант прирос спиной к койке.

      – Теперь не хотите. И не надо.

      – Давно это у вас… озарения?

      – После того, как начал отходить от действия кофеина. Вы, Денис, не обижайтесь за Арину Дмитриевну. Правда никого не делала счастливым, а я не врал. Быть честным выгоднее. Я могу о чём-то умолчать, но распространять ложные сведения не буду. С Рощиной всё непросто, кандидатская у ней в самом деле спорная. Вы её читали?

      Денис промолчал.

      – Вот как, – смекнул ведущий научный сотрудник. – Вы у Рощиной три года, а темы диссертации своего руководителя не знаете? Вы нелюбопытны. Подчинённый должен знать всё о своём начальстве, если хочет продвинуться.

      – А вы знаете, конечно? – лаборант не смог скрыть неприязнь.

      – Я интересуюсь работами нашего института, – миролюбиво отозвался Смольский. – Темой её кандидатской были эколого-генетические основы охраны земных животных ксеногенных экосистем на примере Баренцева моря. Благородная тема. Половина институтов Норвегии этим занимается, а другая половина занимается Гренландским и Норвежскими морями. Тема актуальная, конкуренция велика, работай не хочу, но вы же знаете, что Арина Дмитриевна практически не ездит на международные конференции.

      – Ей некогда. Она ездит в экспедиции, – заступился за Арину Муромцев.

      – А почему это происходит? Почему вместо обработки полученных данных она срывается в поле при первом удобном случае? Вы не думали, что это глубоко личное,