Девочка плачет…. Ирина Рикас

пришла медсестра в длинном монашеском белом платье и в белой, как вуаль падающей сзади на плечи, косынке. Она увела Орнелу в маленькую комнатку с кушеткой. Орнела разделась, показала синяки и опаленный живот; на дотошные вопросы долго отнекивалась, но потом рассказала все-таки и про смесь мыла и уксуса, которую использовала ночью. Девчонки в школе, она помнила, говорили: это верный способ, чтобы не забеременеть. Медсестра принялась заполнять бумаги. Потом осматривала Адриано. Малыш проснулся, но не раскричался: улыбался, довольный, что с ним занимаются.

      Опять вернулись в комнату дежурного. Он достал толстую книгу и начал монотонно читать. Орнела внимательно слушала, старалась не пропустить ни слова. Полицейский читал про право на судебный иск за истязания в семье, про право на развод по недавно принятому закону от 1970 года, про «сепарацьоне» – 5 лет обязательного раздельного проживания супругов до того, как официально развод вступит в силу, про право на обязательное восьмилетнее образование, про алименты, про медицинскую помощь.

      Потом дежурный положил перед Орнелой образец, велел по нему написать заявление об истязании в семье и начал объяснять, что по этому заявлению ей и ребенку будет предоставлен адвокат, а также лечение в больнице, приют при церкви и возможность работать по муниципальной программе после выздоровления.

      Орнела силилась слушать, но слова плыли мимо. Красный жар пылал под веками, застилал глаза; в ушах звенело, саднили раны, спина покрылась испариной. Снизу живота, отдаваясь в поясницу, поднималась тягучая боль. Хотелось лечь, забыться. Голос дежурного стал глухими ударами бить в уши. Она попыталась встать, чтобы прогнать сон, но в глазах потемнело, она осела на пол, потеряла сознание.

      9. Амдерма

      Самолет на Архангельск в сентябре бывал набит под завязку. Архангельск – пересадочный аэропорт для всех, кто летает в один из поселков, прилепившихся на закаменевшем от холода берегу Ледовитого океана: в Амдер-му, Хатангу, Тикси, Диксон, ЗФИ (Земля Франса Иосифа). В основном летали военные, врачи, учителя, строители и метеорологи. Сентябрь – начало зимовки. Контрактники толпами возвращались на «северá», отгуляв свои двойные, сорокапятисуточные отпуска, щедро осыпав курорты Черного моря «длинным» северным рублем.

      Многие ехали с детьми: учебный год в Заполярье начинался не первого сентября, как во всех советских школах, а пятнадцатого. Заканчивался же на две недели раньше, пятнадцатого апреля. Так северным, по полгода не видевшим дневного света детишкам, вывозимым родителями «на землю» на время каникул, устраивали возможность на целый месяц продлить лето.

      Ванька уже сдал в багаж свой небольшой, полупустой чемодан. Провожавшая его Анька почти висела у него на одном плече. На другом болтался вещмешок, тоже не сильно набитый. Перед самым отъездом мужики в Гидромете, которые «отсидели» не одну зимовку, советовали:

      – Не заморачивайся, Иван, со шмотками. Там все есть. Унты собачьи, тулуп из овчины у военных летчиков добудешь,