Идору. Уильям Гибсон

ну вроде.

      Кья взглянула на «Сэндбендерса».

      – Коралл, – сказала она, нажимая красную кнопку. – А тут бирюза. Вот эти, ну, вроде слоновой кости, они из ядра какого-то там ореха. Никакого вреда природе.

      – А все остальное – серебро?

      – Алюминий. Они раскапывают на пляже старые пивные банки, плавят и отливают по-старому, в формовочный песок. А эти панели из микарты. Ткань, пропитанная какой-то смолой.

      – Вот уж не знала, что индейцы делают компьютеры, – сказала женщина, трогая изогнутый бок «Сэндбендерса»; ее голос звучал нерешительно, как-то по-детски.

      Ноготь указательного пальца, лежавшего на компьютере, был покрыт ярко-красным лаком, ободранным и начавшим уже облезать. Рука чуть вздрогнула и вернулась к ней на колени.

      – Я слишком много выпила, – сказала блондинка. – Да к тому же все с текилой. «Витамин Т», это Эдди ее так называет. Я тут ничего такого не делала?

      Кья мотнула головой.

      – Я когда переберу, потом, бывает, и не помню, чего я делала.

      – А ты не знаешь, сколько нам еще до Токио? – спросила Кья. Надо было вроде бы что-то говорить, а ничего другого ей в голову не приходило.

      – Часов десять, если не больше. – Блондинка широко зевнула. – Мутотень с этими дозвуковыми, верно? Эдди заказал мне на супер, бизнес-классом, но потом там с билетами что-то такое вышло. Эдди заказывает все билеты в Осаке, в этой такой конторе. Один раз мы летели на «Эр Франс», первым классом, так там сиденье совсем откидывается и получается кровать, и они укрывают тебя таким маленьким пледом. А еще у них там, прямо в салоне, бесплатный бар, и там бутылки стоят просто так, бери – не хочу, и шампанское, и что угодно, и самая лучшая еда. – Воспоминания об «эр-франсовской» роскоши заметно ее приободрили. – И еще они дают тебе духи и косметику, положенные в красивый футляр от «Гермеса». Настоящая кожа. А зачем ты собралась в Токио?

      – О… – Кья чуть замялась. – Ну, в общем… У меня там подруга. Повидать подругу.

      – Там все так странно. Знаешь, да? После землетрясения.

      – Но они же там все наново отстроили. Ведь правда отстроили?

      – Конечно, только все это делалось как-то чересчур быстро, в основном этой самой нанотехникой, которая сама растет. Эдди, он примчался туда, когда пыль еще не осела. Рассказывал, что можно было прямо видеть, как растут все эти дома, ночью. На верхушке комнаты, вроде пчелиных сотов, а стенки растут и смыкаются под ними, и дальше вверх, и дальше. Он сказал, это было вроде как смотреть, как плавится и сгорает свечка, но только наоборот. Страшно все это как-то. И без единого звука. И машины такие маленькие, что и глазом не увидишь. Они же, которые эти, они могут прямо тебе в тело забраться, ты это знаешь?

      Кья чувствовала, что еще немного, и эта красавица сама себя запугает до полной истерики.

      – Эдди? – переспросила она, надеясь сменить предмет разговора.

      – Эдди, он вроде как бизнесмен. Он приехал в Японию, чтобы делать деньги после землетрясения. Он говорил, что там тогда вся инфра… инфра… вся структура распалась. Он говорил,