Танец обнажённых нервов. Миа Батиста

залилась хохотом на всё кафе. – Рохля!

      – Рохля?! Сама попробуй! Я считаю, что это и так долго. Я ещё утром готова была сорваться, – она тоже залилась хохотом.

      – Сутки? Да запросто! Нефиг делать! – сангрия уже бурлила во мне в полную силу.

      – Ха! Отлично! Вот увидишь, что двадцать один день незначительных ограничений – ничто по сравнению с сутками молчания. Хо-хо! Значит, ровно сутки ты ничего не говоришь – вообще, мычать тоже нельзя, вообще ни звука. Общаешься только жестами и записочками. Поняла? А давай-ка запишем это всё на телефон. А то скажешь, как обычно наутро: «Не помню, значит не было».

      Я обречённо кивнула. Где-то вдалеке мелькнула было мысль: «Где мой мозг?» – и тут же исчезла.

      – Только давай начнём не сейчас, – захихикала Софи, – а утром, как проснёмся, а то так хорошо сидим. Ох, как я рада, что мы вырвались, дорогая! Мне так этого не хватает! Наших душевных поездочек.

      – Мне тоже!

      Так мы перешли на стадию «обожания» и продолжили веселиться, а вернулись в квартиру уже глубоко за полночь, хохоча и поддерживая друг друга, так как, похоже, выпили всю сангрию, что была в запасах у бармена. Решив, что встаём с первым лучом солнца и идём исследовать Мадрид, мгновенно вырубились.

      Первое утро в Мадриде мне навсегда запомнится адской болью в голове, такой, что любой, даже незначительный звук причинял физическую боль. Во рту пересохло и слегка подташнивало. Вспомнив, что в аптечке, привезённой с родины, есть спасительный аспирин и энтеросгель, побрела на поиски чемодана. Он оказался на кухне, вещи, аккуратно сложенные в Питере, лежали огромной мятой кучей. «И зачем только я всё это наглаживала полдня!?» – подумалось мне, как голова сразу же заболела снова. Не без труда я отыскала аптечку, щедро выдавила две ложки энтеросгеля и, давясь, заглотнула это противное, но спасительное средство. Потупив пару минут, отправила следом таблетку аспирина, запив всё водой из-под крана, невероятно отвратительной на вкус.

      «Надо бы сходить в магазин, но сначала – душ».

      Спустя тридцать минут я чувствовала себя гораздо лучше и уже могла более-менее трезво оценить ситуацию. Часы показывали начало второго. Кажется, наш план проснуться с первыми лучами солнца и отправиться на поиски приключений с треском провалился. Я зашла в комнату Софи. Она смачно похрапывала на своей кровати кинг-сайз и даже не думала просыпаться.

      – Софи, – робко позвала я её, она отозвалась храпом.

      – Софи, вставай, время второй час. Мы как минимум должны были обойти половину Мадрида и уже сидеть в кафешке в ожидании обеда. Софи!

      – А-а-а! Ты офигела? – набросилась она на меня спросонья.

      Я опешила на мгновение, но, списав это на похмельный синдром, виду не подала.

      – В смысле?

      – Ты чё разговариваешь? Забыла, что ли? Посмотри последнее видео в своём телефоне.

      Тут воспоминания вчерашнего вечера накрыли меня, как цунами берег. «Чёрт! Спор! Какого х..?»

      – Ах, как болит голова… ааа… кажется, я умираю, – заныла Софи.

      – Есть аспирин и энтеросгель. Будешь? –