Путеводитель по «Дивному новому миру» и вокруг. И. В. Головачева

вне всякой зависимости от ее национальной окраски – русской, французской или украинской. А диктатура, зачастую сменяющая анархию, завершает период эйфории. Смирительная рубашка нового режима оказывается верным средством от «скуки» и избавлением от экзистенциальной растерянности.

      Ил. 5. Обложка французского издания «Нового средневековья» Н. Бердяева

      В 1927 г. Хаксли прочитал Un Nouveau Moyen Age (1924), французский перевод книги Николая Бердяева «Новое средневековье»[49], которую философ начал писать в России, а закончил в Берлине в 1924 г. Философский сборник статей Бердяева мгновенно обрел не меньшую популярность, чем «Закат Европы» О. Шпенглера. Английский перевод появился лишь в 1933 г. (The End of Our Time)[50]. Однако именно из французского перевода Хаксли взял текст эпиграфа своего главного романа «Дивный новый мир» (1932):

      Les utopies sont réalisables. La vie marche vers les utopies. Et peut-être un siècle nouveau commence-t-il, un siècle où les intellectuels et la classe cultivée rêveront aux moyens d’éviter les utopies et de retourner à une société non utopique moins “parfaite” et plus libre[51].

      В русском переводе эпиграфа взяты отдельные фрагменты следующего пассажа Бердяева:

      Утопии осуществимы, они осуществимее того, что представлялось «реальной политикой» и что было лишь рационалистическим расчетом кабинетных людей. Жизнь движется к утопиям. И открывается, быть может, новое столетие мечтаний интеллигенции и культурного слоя о том, как избежать утопий, как вернуться к не утопическому обществу, к менее «совершенному» и более свободному обществу[52].

      Нет сомнения, что Хаксли намеренно воспользовался французским переводом. Причина такого выбора, вероятнее всего, следующая: цитируя русского философа по-французски в английском романе, он стремился подчеркнуть транснациональный, глобальный характер тематики и проблематики своей утопии. Очевидна и элитарная направленность его произведения, смысл которого может быть во всей полноте воспринят лишь весьма эрудированным читателем.

      До сих пор критики не уделяли достаточно внимания другим заимствованиям из текстов Бердяева в творчестве Хаксли. Если перечитать «Новое средневековье» после рецензии Хаксли на поэму Блока, то трудно не заметить, что английский писатель во многом предвидел наблюдения русского философа. Как уже говорилось, среди факторов, приведших к Революции, Хаксли отмечает варварство и стремление к анархии. Но разве не о том же самом четыре года спустя (в 1924 г.) напишет Бердяев в «Новом средневековье»? «Революция есть <…> стихия. И большевики не направляли революции, а были лишь ее послушным орудием. <…> Большевики действовали <…> в полном согласии с инстинктивными вожделениями солдат, крестьян, рабочих, настроенных злобно и мстительно <…> (НС, 440). В революции <…> есть извращенная и больная народная стихия. <…> Большевизм был извращенным, вывернутым наизнанку осуществлением русской идеи, и потому он победил (НС, 441). Большевизм есть не внешнее, а внутреннее для русского народа явление, его тяжелая духовная болезнь, органический недуг русского народа. <…>

49

Berdyaev N. Un Nouveau Moyen Age. Réflexions sur les destinées de la Russie et de l’Europe. Paris: Plon, 1927.

50

Berdyaev N. The End of Our Time / Trans. Donald Attwater. London; New York: Sheed & Ward, 1933.

51

Цит. no: Huxley A. Brave New World. New York: Harper & Row, 1969. P. V.

52

Бердяев H. Новое средневековье // Бердяев H. A. Философия творчества, культуры и искусства: в 2 т. / Сост. Р. А. Гальцева. (Русские философы XX века). Т. 2. М.: Искусство: ИЧП «Лига», 1994. С. 474. (Далее – НС).