Саксонская трилогия (сборник). Юзеф Игнаций Крашевский

ушла отсюда, но она ни с места, это, говорит, земля моих отцов, здесь я жила, здесь и помру. Часто ночью, когда воет вьюга, она поет, а нас мороз по коже продирает при звуках ее голоса. Да и гнать-то ее нельзя, – добавил он потише, – она много заклятий знает на нечистую силу, да и чары всякие страшные. – Помолчав немного, он добавил со вздохом: – Дьявол ей ворожить помогает… и никогда она, можно сказать, не ошибается.

      Графиня, заинтересовавшись, с любопытством окинула старуху взглядом и подошла к ней поближе. У нее одной хватило смелости, остальные, услышав про колдунью, предпочли отойти в сторонку.

      – Как ее звать? – спросила Анна немца.

      Хозяин постоял в нерешительности, потом прошептал:

      – Млава.

      Анна с трудом расслышала имя, но старуха сразу зашевелилась, подняла изможденное лицо, гордо встряхнула длинными, свисавшими в беспорядке волосами, и как бы оскорбившись, стала искать черными своими глазами преступника, осмелившегося произнести ее имя.

      Графиня Козель, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих, подошла медленным шагом к старухе. Обе женщины с минуту смотрели друг другу прямо в глаза.

      – Кто ты? – спросила, наконец, графиня. – Мне жаль твоих седых волос, отчего ты так несчастна? Что случилось с тобой?

      Млава покачала головой.

      – Я не несчастна, – гордо ответила она, – в сердце моем хранится воспоминание о светлых годах, когда я была королевой.

      – Ты? Королевой? – рассмеялась Козель.

      – Да! Я могла бы быть королевой, как ты, ибо во мне течет кровь прежних королей здешней земли. А ты можешь завтра стать такой же нищенкой, как я, хоть сегодня ты и королева. На свете всякое бывает.

      – Каких королей? Какой земли? – задумчиво спросила Козель.

      Старуха обвела рукой вокруг.

      – Все это было наше, а потом пришли вы и захватили нашу землю, а нас истребили, как диких зверей. Мы были добрые, мы шли с хлебом, солью и песней, а вы шли с железом, огнем и грубым смехом. И вы осели здесь, и размножилось немецкое племя, и выгнало нас с родной земли. Это моя земля, – задумчиво повторила она, – и хоть жить здесь я не могу, но умереть должна здесь. Отсюда душа найдет к своим дорогу.

      – Ты умеешь ворожить? – спросила немного погодя Козель с каким-то болезненным любопытством.

      – Смотря кому и когда, – ответила равнодушно Млава.

      – А мне?

      Старуха долго и с жалостью смотрела на нее.

      – Зачем тебе ворожба? – промолвила она. – Кто поднялся так высоко, тот лишь низко может пасть. Не спрашивай.

      Козель побледнела, губы у нее задрожали, глаза наполнились слезами. Но она сделала над собой усилие и улыбнулась.

      – Говори, говори. Мне ничего не страшно, – промолвила Анна. – Я могу, не моргнув, как на солнце, счастью в глаза смотреть, смогу взглянуть и в мрак ночной.

      – А если ночь будет долгой… долгой…

      – Но не вечной же, – возразила Анна.

      – Кто знает? Кто знает? – прошептала Млава. –